Кто остановил Гудериана? - Сергей Егорович Михеенков

смогли отойти от Оки и Нары организованно и успели основательно закрепиться на новой линии обороны, подтянули резервы, провели перегруппировку и встречают атаки армий Западного фронта не отчаянным сопротивлением из последних сил, а мощными ударами и контратаками. Легко обвинять подчинённых тебе в очковтирательстве…

Примерно такое же положение было в эти дни и на фронте соседних армий – 49-й и 43-й. Не могла продвинуться вперёд ни на сотню метров и восточная группировка 33-й армии, стоявшая под Износками. Немцы не позволяли войскам Западного фронта очистить коридор в сторону Вязьмы, чтобы выручить окружённые в этом районе кавалерийский корпус генерала Белова и стрелковые дивизии генерала Ефремова.

Московское контрнаступление выдохлось. И это стало очевидно именно тогда, в начале февраля 1942 года, когда в штабах частей и соединений Западного фронта с азартом наступающих и большими надеждами следили за действиями и движением войск, бросая в дело последние резервные батальоны.

Противник делал то же самое. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Клюге добился своего: наступление русских было остановлено на Ржевской дуге. За 9-й и 4-й полевыми армиями вермахта остался так называемый Ржевский выступ, который выгодно нацеливал своей вершиной на Москву. Плацдарм для нового броска на столицу СССР немцы сумели оставить за собой. Однако Юхновский выступ, как южную оконечность этой гигантской дуги, войска 49, 43 и 50-й армий всё же срезали. На издыхании сил, в последнем, можно сказать, броске, но всё же преодолели и минные поля, и шквальные налёты артиллерии и миномётов, и доты, построенные по всему периметру опорных пунктов, и окопанные на околицах деревень танки.

Поэтому, обороняясь по Угре, Рессе и Воре, немцы не могли избавиться от постоянного напряжения: а вдруг Жуков бросит на каком-либо из участков свежие дивизии?

Свежих дивизий у генерала Жукова под рукой не было. Чуда не произошло. Но если бы они и были, вряд ли Ставка позволила бы пожертвовать ими. Немцев отбросили. Необходимо было позаботиться о том, как лучше воспользоваться передышкой.

Но на передовой, под Юхновом и Мосальском, под Износками и Вязьмой, никакой оперативной паузы не ощущалось. Здесь шла каждодневная упорная кровавая драка за каждый метр территории, за каждую деревню и опушку леса, с применением всех видов оружия.

Впрочем, небольшие резервы ещё были. И Жуков пытался ими вызволить из окружения кавалерийскую группу генерала Белова и западную группировку 33-й армии генерала Ефремова. 17 февраля 1942 года на стол Сталину лег документ, подписанный Жуковым и Соколовским. Назывался он «Соображения Главнокомандующего войсками Западного стратегического направления от 17 февраля 1942 г. по проведению наступательных операций с целью разгрома ржевско-вяземской и болховской группировок противника». Вот несколько основных фрагментов этого документа:

«Основные задачи Западного и Калининского фронтов:

1. Разгром ржевско-вяземско-жиздринско-юхновской группировки противника с выходом к 5 марта на рубеж Оленино, Олецкое, Булашово, р. Днепр, до г. Дорогобуж, Усвятье, Ельня и далее р. Десна до Снопоть.

2. Разгром болховско-жиздринско-юхновской группировки, овладение Брянск и выход на р. Десна, Снопоть, Ядров и далее далее по линии Высокое, Красное, Сосновка.

Выполнение задач

I этап. До проведения общей операции по уничтожению ржевско-вяземско-юхновской группировки провести частные операции:

(…)

2. Разгром юхновской группировки противника силами 43, 49 и 50 армий Западного фронта и двух авиадесантных бригад. Привлекается вся авиация Западного фронта.

Срок проведения операции с 22.2.42 по 26.2.42.

II этап. Выполнение основных задач.

(…)

Для более успешного проведения операции ржевско-вяземскую группу противника расчленить на две части – ржевско-сычёвскую с уничтожением её силами 22, 30, 39, 31, 20 и 5-й армий и вяземскую с уничтожением её силами 33, 43, 50-й армий и группами Белова и Соколова.

(…)

Срок проведения операции с 25.2.42 по 5.3.42.

…Для воспрещения подхода резервов противника по автомагистралям от Смоленска и Рославля и подачи питания ржевско-вяземско-юхновской группировки противника необходимо привлечь авиацию Главного Командования, а для прикрытия войск Западного и Калининского фронтов – истребительную авиацию ПВО Москвы и Московской зоны»[85].

Ничего из этой задумки не получилось. Противник держал занятые рубежи прочно. Хотя Юхновский выступ был всё же срезан. Но частные успехи, к сожалению, не повлияли на судьбу западной группировки 33-й армии, которой суждено было погибнуть, раствориться в вяземских снегах и болотах, в полях и оврагах 42-го года…

Читая этот документ, понимаешь и другое: Г.К. Жуков, командуя войсками Западного фронта, мыслил всё же гораздо шире масштаба своего фронта. Но это тогда, зимой 1942 года, не помогло ни западной группировке 33-й армии, ни корпусам, действовавших западнее, ни окружённым дивизиям 50-й армии у Варшавского шоссе.

Полк разгрузился на заснеженной станции.

Артиллеристы выводили из вагонов испуганных лошадей, скатывали по бревенчатым помостам дивизионные пушки. Орудия мягко, на резиновых колёсах, скатывались вниз, в снег. В голове состава разгружалась санитарная рота. Там тоже стояли суматоха и гвалт.

Роты выгрузились быстро. Сложили на сани своё армейское добро: ящики с гранатами, цинки с патронами, какие-то мешки, от которых пахло съестным – не то сухарями, не то воблой. И через полчаса уже шагали взводными коробками по натоптанному просёлку прочь от станции.

– Куда ж нас, братцы, гонят? – спросил боец из недавнего пополнения, прибывшего из Калуги.

В их полк влили несколько маршевых рот. Пополнили новыми орудиями артиллерийский дивизион. Каждой роте выделили два пулемёта – из ремонтного фонда. «Максимы», брошенные по лесам и дорогам ещё во время осеннего отступления и собранные комсомольцами, отремонтировали на калужских заводах и распределили по ротам, как награды.

Гридникову сразу же присвоили младшего сержанта и дали двоих бойцов из калужан. Один из них теперь тащил тяжёлое тело «максима» с ребристым кожухом, другой – станок. Гридников нёс, перекинув за спину на трофейном ремне, покрашенный известью щит. Коробки с лентами первый номер, пользуясь своим новым высоким чином, заботливо распределил среди бойцов взвода, так что ни одно из отделений не осталось без ноши.

Одна из коробок была поручена отделению Отяпова. И вначале её бережно нёс сам отделённый. Наконец Отяпов окликнул шедшего рядом Гуська и сунул ему в руки тяжёлую металлическую коробку, тоже кое-как, наспех, обмазанную густой известью.

Маскировку наносили уже в эшелоне. Взводный принёс ведро с известью и приказал покрасить всё, что можно. На всё не хватило. Но каски и пулемёт покрасили.

Шли уже несколько часов. К вечеру мороз начал прижимать. Особенно в поле, так и жалил открытые места, давил лоб и виски.

Вскоре впереди увидели холмы, которые грядой уходили вдоль шоссе на запад. У подножия холмов всё было запутано проволокой. Темнели следы танковых гусениц. В лощинке стоял сгоревший лёгкий Т-60. Корма у