Офицерская кровь «бескровной» революции. Февраль – Июль 1917 года - Владимир Виленович Шигин

переходе всех матросов и солдат на материк. Любопытно, что данное решение своего врага Корнилова, с радостью санкционировал Керенский, наконец-то, решивший, таким образом, чужими руками разделаться с ненавистным ему флотским гарнизоном.

Разумеется, разоружаться и покидать свои насиженные места кронштадтцы не пожелали. Кронштадтский Совет решил послать один отряд моряков для усиления форта Красная Горка и второй для противодействия войскам Корнилова в Ораниенбаум. Кронштадт был приведен в состояние полной боевой готовности, и у посланной в Ораниенбаум пехотной бригады не было никаких шансов принудить к капитуляции эту морскую крепость.

Одновременно началась деятельная работа Центробалта по мобилизации матросов на борьбу с поднявшей голову контрреволюцией. Балтийцы Корнилова ненавидели, так как видели в нем опасность возрождения власти генералов и адмиралов. На совместном заседании Гельсингфорского Совета и Центробалта было решено «считать Корнилова, и примкнувших к нему, изменниками революции и страны и стоящими вне закона». Было решено создать «из своей среды ответственный перед указанными организациями (Гельсингфорским Советом и Центробалтом – В.Ш.) революционный комитет». По существу, это был первый ревком в России. От Центробалта в состав первого ревкома вошли Н.Ф. Измайлов, А.В. Баранов, П. Гордеев, М. Торнин-Митрофанов. Одновременно было решено на все корабли в береговые части назначить комиссаров. Отныне предполагалось не выполнять ни одного из приказов командования, не подтвержденных соответствующими комиссарами. По мнению гельсингфорцев это исключало контрреволюционные мятежи на кораблях и в частях.

Как раз накануне этих событий состоялись очередные перевыборы Кронштадтского Совета, в котором большевикам удалось захватить большинство мест (98 большевиков, 70 левых эсеров, 12 меньшевиков, 7 анархистов и 96 беспартийных при председательстве меньшевика Л. Брегмана).

Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия верховного главнокомандующего как «мятеж». Была спешно составлена телеграмма, посланная в Ставку за подписью Керенского, в которой Корнилову было предложено сдать должность генералу А.С. Лукомскому и немедленно выехать в столицу.

Ответом Корнилова на заявления Керенского было формальное объявление войны Временному правительству. Л.Г. Корнилов категорически отказался сдать должность главнокомандующего, а генерал А.С. Лукомский – принять ее. На требование остановить движение Крымова, последний телеграфировал Керенскому: «Остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно». Отказался остановить эшелоны и командующий Северным фронтом генерал В.Н. Клембовский.

28 августа последовал указ правительствующему сенату объявляющий Корнилова мятежником и изменником. Со своей стороны, Корнилов заявил, что принимает на себя всю полноту власти. При этом Корнилов обещал «спасти Великую Россию» и «довести народ путем победы до созыва Учредительного Собрания», заявлял о сговоре правительства, большевиков и Германии. Командующие четырьмя фронтами объявили о своей солидарности с Верховным главнокомандующим.

Во время корниловского мятежа был освобожден из-под ареста командующий Балтийским флотом контр-адмирал Вердеревский, причем не только освобожден, но и назначен 30 августа морским министром и членом Директории, что было одним из проявлений политического маневра А.Ф. Керенского влево. Заметим, что контр-адмирал Д.Н. Вердеревский сохранит пост морского министра и в последнем Временном правительстве. Будучи человеком не глупым и с большими связями среди масонов, он стремился маневрировать, не конфликтуя, по возможности, ни с кем. При этом в отношении матросов Д.Н. Вердеревский выступал за т. н. «добровольную дисциплину», а в политике – за выход России из войны. Этим он устраивал в определенной мере и матросов, и большевиков.

Из воспоминаний радиотелеграфиста матроса В.С. Бусыгина: «В конце августа – начале сентября 1917 года на Питер наступал Корнилов. Тогда я был в экспедиционном отряде матросов, базировавшемся в армейских казармах на Малой Охте. Экспедиционные отряды были везде нужны. Матрос гвардейского экипажа Михаил Фролов, 1897 года рождения, москвич, обучался в учебном минном отряде, был старшим отряда. В свободное время мы бродили по прилегающим улицам Малой Охты. На одной из них вместо магазинчиков в первых этажах работали микроскопические театры: зал человек на 50–80 и соответственных размеров сцена. Давались миниатюры (из Чехова и других) или выступали одиночки-виртуозы. Такие же микротеатры были и в Кронштадте, на Торговой улице…»

Не сидел, сложа руки, и Центробалт. Отряды матросов и красногвардейцев Ревельского Совета задерживали проходящие с фронта воинские эшелоны. В Кронштадте при исполкоме Совета была образована специальная военнотехническая комиссия, была создана собственная Красная гвардия. В Петроград, Ораниенбаум, Петергоф были высланы вооруженные отряды матросов, усилена оборона фортов «Красная Горка» и «Серая Лошадь». Матросы несли охрану почти всех важных объектов столицы. В наступавшую на город «Дикую дивизию» было решено направить делегацию матросов-балтийцев, ранее воевавших в ее составе и знакомых с бытом горцев.

Между тем корпус генерала А.М. Крымова продолжал движение на Петроград. 28 августа войска генерала Крымова заняли Лугу, разоружив местный гарнизон. У станции Антропшино Корниловская Туземная дивизия вступила в перестрелку с солдатами Петроградского гарнизона. В условиях угрозы власти правительства Керенский ищет возможности для переговоров, но его отговаривают ехать в Ставку из-за опасности расправы – ходят слухи, что Керенскому в войсках вынесен смертный приговор. Помощь в подавлении выступления правительству предложили Советы. Из левых партий наибольшую активность демонстрировали большевики, рассматривавшие отпор Корнилову как репетицию будущего собственного военного переворота.

Временное правительство было вынуждено прибегнуть к услугам большевистских агитаторов для контакта с восставшими частями и раздать оружие петроградским рабочим, начавшим формировать отряды собственного ополчения – Красной гвардии. Керенский издал указ об отчислении от должностей и предании суду «за мятеж» генерала Корнилова и его старших сподвижников.

Наиболее опасными для матросов были казаки, подходившие к Петрограду. Распропагандировать казаков 5-й казачьей дивизии был послан член Центробалта Н.Ф. Измайлов и член ревкома матрос П.Н. Гордеев. Решено было действовать хитростью. Делегаты направились в казармы к казакам, не без труда собрали митинг, где предложили казакам избрать двух человек в ревком. Когда выборы состоялись, Измайлов с Гордеевым предупредили командира дивизии, что отныне он обязан беспрекословно исполнять все распоряжения ревкома и его комиссаров, в противном случае он будет арестован как пособник Корнилова.

* * *

В дни корниловского мятежа Центробалт заседал ежедневно. 29 августа для ликвидации мятежа из Гельсингфорса был направлены четыре эсминца, затем еще два – «Разящий» и «Боевой». Помимо этого, из Кронштадта на пароходах в столицу были переброшены около четырех тысяч вооруженных матросов. Разумеется, что реальная боевая мощь матросов минной и артиллерийских школ была почти нулевая. Однако опоясанные пулеметными лентами, с гранатами за поясом, тысячи матросов внушали уважение. Впрочем, и прибыли кронштадтцы в столицу вовсе не для того чтобы участвовать в реальных боевых действиях, а для того, чтобы продемонстрировать свою революционную непреклонность и решимость, и Корнилову, и правительству. Из газеты «Рабочий» от 30 августа: «Вчера прибыли из Кронштадта отряды товарищей матросов. Отрадно было смотреть, как