Война Империй. Книга первая. Безжалостная тактика крепких позиций - Андрей Андреевич Медведев

дипломатов не выехал навстречу. Более того, они настояли, чтобы гроб даже не ввезли в город. Его поставили в маленькой загородной армянской церкви. Ни один англичанин туда не пришел. Единственный выживший после нападения на миссию человек – секретарь посольства Иван Мальцов – писал: «Признаюсь, что я такой низости никогда не предполагал в английском посланнике. Неужели и в том находит он пользу для Ост-Индской компании, чтобы мстить человеку даже после его смерти?»

За смерть Грибоедова полагалось Персию наказать, но Россия воевала с Турцией, к большому неудовольствию англичан, успешно. Хотя и тяжело. Поэтому начать войну с Персией не было возможности. Николай I не хотел «иметь на руках одновременно две войны». Глава МИД вице-канцлер Нессельроде писал Паскевичу, что «серьезное осложнение с Персией может повлечь за собою тяжелые последствия. Следовательно, в наших интересах его избегать». Военный министр Чернышов сообщал, что будет достаточно, если «Вы добьетесь любого удовлетворения… которого может требовать достоинство Империи, и сохраните в то же время мирные отношения с Персией, то, что в настоящий момент в высочайшей степени важно…».

А русская разведка тем временем провела свое расследование трагических событий. В Тавриз под видом купца, покупающего лошадей, был отправлен агент, азербайджанец по национальности, Али-бек, в документах именуемый Али-Юз-Баши. Он добился тайной аудиенции у Аббаса-Мирзы, который правил этой частью страны, и тот сообщил Паскевичу, что лично он против войны с Россией. Но он не смог повлиять на ситуацию в целом.

«…Все сыновья Шаха единодушно действуют против России и самыми сильными внушениями склоняют его к начатию войны; они стараются убедить отца своего, что Рос<сийский> император отнюдь не оставит без отмщения смерть своего посланника и воспользуется первым удобным к тому случаем. Следственно, истинные пользы Державы Персидской состоят в том, чтобы предупредить Россию, объявляя ей войну при нынешнем ее затруднительном для нее положении. Сыновья Шахские присягнули отцу вести войну собственными способами, не истощая казны его. Его Аббас-Мирзу звали они на совет в Тегеран, но он, под благовидным предлогом, уклонился от того, описал Шаху все бедствия, каких Персия ожидать должна от войны с Россиею, уверял его, что не должно опасаться мести Российского императора, ежели Двор Тегеранский будет действовать искренно и отправит в посольство для испрашения прощения, даже брал на себя исходатайствовать оное.

В сие время у Аббас-Мирзы, после молитвы его, лежал раскрытый Ал-коран, с намерением ли оставленный здесь, или забытый нечаянно; наследник Персидского престола в жару уверял о чистоте дел своих, поклялся на сей священной для магометан книге, что он искренно привержен к России. “Братья мои и вельможи Шахские, – продолжал он. – По внушению Англичан и Турок упорно противоборствуют мне; ежели по настоянию их Шах объявит войну, то и я против вас, принужден буду повиноваться отцу моему и государю, ежели не сойдусь с Кавказским вождем”.

В заключение Аббас-Мирза говорил Али-Юз-Баши, что обещание отца его, написанное в ответе: “не объявлять войны России, ежели он твердо уверен в ее искренности” подаст ему еще некоторую награду на успех и по праву он просит Главнокомандующего помогать ему в его действиях и прислать к нему чиновника, отвечающего полною доверностию, с которым объяснится и условится откровенно»[128].

Паскевич сообщил обо всем, что узнал, в столицу. Но в новом письме Нессельроде дал Паскевичу уже прямое указание:

«В наших интересах… выиграть время, успокоить, укрепить доверие Персидского правительства, соответственно казаться, что рассматриваем его, как совершенно непричастное к убийству Грибоедова, что удовольствуемся удовлетворением, которое оно нам предлагает в виде посольства одного из сыновей Аббас-Мирзы. Лишь бы персияне оставались спокойными в отношении нас, пусть бы только они не препятствовали, любезный граф, ходу ваших побед над турками, лишь бы шах прислал одного из принцев крови, все равно кого, чтобы загладить тегеранское происшествие, – все, что требуется достоинством государя и общим направлением его политики»[129].

В Персии это понимали и тянули время. Миссию с извинениями не отправляли, с русскими дипломатами общались вежливо, но безрезультатно. Тогда Иван Паскевич послал в Тегеран очень резкое письмо:

«Не употребляйте во зло терпения Российского Императора. Одно слово моего Государя, и я в Азербайджане, и, может статься, не пройдет года – и династия Каджаров уничтожится; не полагайтесь на обещания англичан и на уверения турок… Не заставьте Россию поднять оружие против Персии; не забудьте слов моих в прошедшей войне с вами: …Персия нужна только для выгод Ост-Индской купеческой компании, и Европе равнодушно, кто управляет сим краем. Все ваше политическое существование в руках наших; вся надежда ваша в России: она одна может вас свергнуть, она одна может вас поддержать».

В итоге персидская миссия, возглавляемая внуком шаха, отправилась в Петербург улаживать дипломатический скандал. В качестве возмещения за убийство Грибоедова Николаю I подарили алмаз «Шах», который когда-то украшал трон Великих Моголов. Но англичане праздновали победу. Они в целом добились своего и ликвидировали человека, который им так мешал.

Разумеется, уже в то время война с Россией шла и на информационном фронте. Большая часть политической элиты Великобритании в коварстве русских и наличии у них планов захвата Индии не сомневалась. Конечно, как таковая русофобская агитация – это не изобретение англичан. Она появилась еще во времена Василия III, когда европейские страны, особенно Священная Римская империя Германской нации, предприняли несколько попыток вовлечь Россию в западную систему. Русским сделали несколько предложений, чтобы царь стал королем – короновался из рук римского императора. То есть Россия рассматривалась Европой, европейской элитой, как мощный резерв расширения Запада. И Россия постордынская европейцам нравилась. Московское государство представлялось страной, где исповедуют христианство, где живут на самом деле глубоко верующие люди, которые уважают власть, где существует строгий порядок.

Но после того, как Василий III отказался от предложений европейцев, все резко изменилось. Глубокая религиозность была объявлена мракобесием, а повиновение власти – рабством. Дисциплина превратилась в диктатуру. И по большому счету, с тех самых пор имидж России не менялся. Варварская, дикая, полуазиатская, рабская и закрытая от мира страна. В этом смысле мифы о России, которые можно сегодня услышать в эфире ВВС или Fox News, которые плодят западные газеты, были сформулированы еще в ту эпоху. Во времена Ивана IV, одновременно с началом Ливонской войны, начался новый этап антирусской пропаганды. Тогда по всей Европе распространяли «летучие листки», или, в современной терминологии, – агитационные плакаты, в которых рассказывалось о страшных зверствах русских в Ливонии. Для наглядности – читать ведь многие не умели – рассказ сопровождался картинкой: звероподобные русские в тюркской одежде