Созвездие Лубянки. Люди и судьбы - Андрей Юрьевич Ведяев

Согласно плану операции, через 15 минут после её начала должны были подойти десантники и оказать «зенитовцам» помощь.

В ходе переговоров с Якубом в 19.30 в городе раздался сильный взрыв – это Борис Плешкунов, ученик «дедушки спецназа» Ильи Григорьевича Старинова, взорвал колодец связи, что послужило сигналом к началу операции. «Я сразу ударил автоматом ближайшего охранника и забрал у него автомат, – продолжает свой рассказ Кудрик. – Второй метнулся внутрь узла, откуда выскакивали операторы и хватались за оружие. Нам ничего не оставалось, как открыть по ним огонь на поражение. Когда всё было кончено, мы со Стремиловым дали еще несколько очередей по оборудованию, чтобы исключить возможность связи с расположенными в 300 метрах казармами. Там стоял полк охраны».

К этому моменту стрельба шла уже по всему зданию, в том числе и наверху. Пятнадцать минут прошло – но десантников не было. «Нас предупредили, что помощник Якуба – зверь, руки по локоть в крови, его нужно нейтрализовать, – вспоминает Климов. – У него на столе лежало оружие. Поэтому я сразу из бесшумного пистолета не целясь навскидку выстрелил. Сразу чётко попал ему в голову, и он упал. Но убийцами мы не были – там ещё находился врач-индус. Стрелять в него мы не стали. Хотя нас учили – свидетелей не оставлять. Крикнули ему: “Ложись!”, – он упал и закрыл голову руками. Так и лежал до самого конца. Тем временем внизу шла стрельба. И вдруг снаружи из коридора через дверь по нам ударили из автомата. Слава Богу, что мы стояли не напротив двери. Мы сразу бросились на пол и лежали, пока выстрелы через дверь не прекратились. Оказалось, что это Васильев и Ирванев положили в коридоре часовых, и часть пуль ушла в нашу сторону. Ирванев сам из Омска, мы почти земляки. Потом он признался: “Это я вас чуть не положил”»…

В самом кабинете, когда началась стрельба, Якуб сразу бросился к столу за автоматом. В завязавшейся рукопашной схватке он был ранен, но смог выскочить в примыкающие покои, где он нередко оставался ночевать. Потом туда прошёл Абду-л-Вакиль, в 1980–1984 годах – министр финансов ДРА, в 1986–1992 – министр иностранных дел, член Политбюро ЦК НДПА. Он что-то сказал Якубу на пушту и несколько раз выстрелил в него из пистолета.

«В этот момент из дальнего коридора афганцы предприняли попытку вернуть узел связи, – рассказывает Кудрик. – Мы стояли в главном коридоре, и Стремилову пуля попадает в живот. А у него за пояс был заткнут пистолет – пуля ударяет прямо в пистолет и застревает в магазине. Сейчас этот искорёженный пистолет находится в музее Управления ФСБ по Алтайскому краю. Вдруг погас свет – мы прижались к полу у входа и залегли. Стреляли уже на любое движение трассирующими пулями, которые застревали в стенах и несколько секунд светились, что давало возможность оценить обстановку».

Прошло уже 45 минут, а десантников всё нет. Вдруг раздался лязг гусениц, «зенитовцы» радостно вскочили – а десантники открыли по ним огонь из крупнокалиберного пулемёта. Сам Рябченко в это время сидел в кресле за столом Якуба. Но связи у него со своими подчинёнными не было. А те увидели людей в незнакомой форме и открыли по ним огонь. И только когда услышали в ответ русский мат, сообразили, что это свои. После этого началась зачистка кабинетов: автоматная очередь, граната, перебежка. Так продолжалось ещё около трёх часов, до полуночи. В некоторых помещениях отстреливались. Потом всех пленных привели на второй этаж и связали.

И лишь вернувшись на базу, все поняли, насколько рисковали. Ведь любой срыв, афганцы поднимают армию – и там бы и десантники ничего не сделали. Кругом горы, до границы далеко. Даже до Баграма, где стояли самолёты. Никто бы не вернулся.

Из шестнадцати участников операции восемь получили ордена, а восемь – просто медали. Розин получил орден Красного Знамени, Климов – орден Красной Звезды. Конечно, в распределении наград была определённая несправедливость. Весь акцент был сделан на штурме дворца Амина. Но и там командиру группы «Зенит» Якову Семенову дали только орден Красного Знамени. Трое стали Героями Советского Союза, один из них, Григорий Иванович Бояринов – посмертно.

Ещё до дня своей гибели Григорий Иванович успел направить начальнику Высшей ордена Октябрьской революции Краснознамённой школы КГБ СССР им. Ф.Э. Дзержинского генерал-лейтенанту Рагозину Аркадию Павловичу рапорт следующего содержания:

«Мною на вакантную должность заместителя начальника спецкурсов (он же замначальника кафедры) подобран подполковник Глотов Василий Степанович, помощник начальника 8‑го отдела Управления “С” ПГУ, 1926 года рождения, член КПСС, образование высшее, в органах КГБ с 1943 года. <…> При выполнении личным составом КУОС в июле-августе с. г. специального задания был назначен заместителем командира спецотряда (имеется ввиду “Зенит-1”. – А.В.). К выполнению этих обязанностей относился добросовестно… Среди личного состава пользовался уважением и деловым авторитетом. Считаю, что по уровню подготовки и опыту работы тов. Глотов В.С. с обязанностями замначальника спецкурсов справится. Согласие тов. Глотова В.С. имеется. Вопрос о его назначении на эту должность с руководством Управления “С” ПГУ согласован. Ходатайствую о назначении подполковника Глотова Василия Степановича заместителем начальника спецкурсов (он же замначальника кафедры).

Начальник КУОС при ВКШ КГБ СССР

кандидат военных наук полковник Бояринов Г.И.

«…» сентября 1979 года

(назначен приказом № 5 от 8 января 1980 года)».

4 января 1980 года на похоронах Григория Ивановича Бояринова на Кузьминском кладбище Москвы начальник Высшей школы КГБ генерал-лейтенант Рагозин объявил Глотову о его переводе по службе из 8‑го отдела на КУОС при Высшей школе КГБ СССР. При этом Василию Степановичу предстояло, помимо должности заместителя начальника кафедры, одновременно исполнять обязанности начальника КУОС и его заместителя по учебной работе.

Василий Степанович Глотов родился 3 марта 1926 года в селе Нижняя Матрёнка Усманского уезда Воронежской губернии (ныне Липецкой области) в многодетной крестьянской семье. «В 40‑м году я окончил семь классов, – рассказывает он, – но дальнейшей учёбы не вышло: фронт подошёл близко, и район готовился к эвакуации. В 43‑м окончил 8‑й класс, а 10 декабря был призван на военную службу». Его направили на курсы связистов, а в июле 1944 года – в 167‑й стрелковый полк войск НКВД на должность старшего радиста. В 1945 году Василий Глотов поступил на отделение радиоспецсвязи Саратовского военного училища войск НКВД, в составе курсантов которого участвовал в боевых операциях против бандформирований ОУН – УПА на территории Волынской области УССР. «В октябре 1947