Катастрофа в Восточной Пруссии. Августовское сражение 2-й русской армии в 1914 г. - Николай Федорович Евсеев

class="p1">Таким образом, командующий армией со своим штабом оказывался отрезанным: все направления отхода в тыл были заняты противником. Оставалось либо пробиваться силой, либо пробираться скрытно. От первого решения командующий армией отказался, так как, не имея под рукой никаких войск, кроме остатков наполовину разбежавшейся сотни, рассчитывать на успех открытого прорыва было трудно. «С такой ордой мы не пройдем», – говорил он.

С другой стороны, представлялось сравнительно нетрудным пробраться сквозь неприятельские отряды, расположенные на путях отхода армии, пользуясь темнотой, лесистой местностью, а также и расположением к нам местных жителей-поляков. Командующий армией, остановившись на этом решении, приказал казакам пробираться отдельно от штаба.

В исходе 8‑го часа вечера командующий армией со своим штабом, отделившись от казаков, перешел пешком в лесок к югу от шоссе Вилленберг, Канвизен, где было решено дождаться наступления темноты. Вместе с ген. Самсоновым находились генералы Постовский и Филимонов, полковники Вялов и Лебедев, подполк. Андогский, штабс-кап. Дюсиметьер, пор. Кавершенский, а также есаул Донского войска, фамилия коего неизвестна, и канонир 11‑й конной батареи Кунчак, состоявший при Самсонове вестовым.

С наступлением темноты все двинулись в путь в направлении на Хоржеле. Двигаясь гуськом, преимущественно лесом, направление держали по компасу. Во втором часу дошли до леса, что у д. Каролиненгоф; здесь решили сделать привал и отдохнуть.

После получасового отдыха все встали и двинулись в путь. Ночь была совершенно темная. Ни луны, ни звезд на небе из-за туч не было видно. Все шли друг другу в затылок, причем ген. Самсонов шел обыкновенно в середине. Вследствие темноты приходилось часто останавливаться для проверки по светящемуся компасу правильности направления, причем все обыкновенно собирались к идущему в голове, где и совещались о дальнейшем движении. Тут же происходила и перекличка. На одной из таких остановок было замечено отсутствие командующего войсками. Немедленно все пошли обратным путем по направлению к месту привала. По пути негромко звали командующего армией, подавали свистки. Таким образом, прошли весь путь обратно до места привала, но ген. Самсонова не нашли. Тогда повернули обратно. Снова прошли весь путь до места последней остановки, а затем вторично вернулись к месту привала, но поиски все оставались безуспешными. Тогда решили остановиться у валежника, находившегося около места привала, и оттуда продолжать искать группами в разных направлениях, но так как при этом чуть не потеряли друг друга, то поиски было решено отложить до рассвета.

На рассвете снова принялись искать. Бесплодные двухчасовые поиски были прерваны огнем противника, открытым с опушки леса с двух сторон. Пришлось сперва укрыться в лесу, а затем и отойти, по указанию местных жителей-поляков, в том направлении, которое оставалось единственно свободным от немецких патрулей.

Преследуемые огнем то с той, то с другой стороны и обстрелянные пулеметом с автомобиля, крейсировавшего по шоссе, чины штаба подошли к д. Монтвиц, где встретили 2 эскадрона 6‑го Глуховского драг. полка и 2 сотни 6‑го каз. полка, прорывавшиеся со штандартами обоих полков к д. Зарембы. Присоединившись к ним, чины штаба и продолжали дальнейшее движение».

Потерянный своими спутниками и коллегами по управлению армией ген. Самсонов застрелился в лесу у фермы Каролиненгоф (4 км юго-западнее Вилленберга и 2 км северо-западнее Гросс-Пивниц), где он и был похоронен немцами[144].

В свое время мы признали неправильным решение ген. Самсонова о выезде из Нейденбурга в Надрау. На этот раз мы также считаем ошибочным его решение пробиться с сотней казаков из окружения.

Командующему армией следовало вернуться к корпусам и осуществить свое первоначальное намерение, ради которого он выехал из Нейденбурга, а именно «объединить действия корпусов».

Обладая мужеством и авторитетом, командующий 2‑й армией со своим штабом мог собрать и объединить остатки своих полков, кадры которых еще сохранили боеспособность, в частности остатки Невского, Софийского, Калужского, Муромского, Симбирского, Черниговского, Алексеевского, Кексгольмского, Можайского, Звенигородского и Дорогобужского пех. полков. Став во главе их, ген. Самсонов должен был вести свои части в наступление с целью выйти из окружения.

Только такое решение и можно было принять командующему 2‑й армией, после того как часть его армии и он сам оказались окруженными. Такое решение, возможно, привело бы к тому, что остатки двух корпусов прорвались бы, как это и случилось с отдельными частями, точнее с остатками отдельных частей.

Уходя же от окруженных корпусов с намерением покончить с собой, чтобы не влачить «куропаткинского» существования, командующий 2‑й армией ген. Самсонов пошел по линии наименьшего сопротивления. После того как он уклонился от руководства боевыми действиями окруженных войск, решив застрелиться, а командир 15‑го корпуса ген. Мартос попал в плен при попытке прорваться из окружения, старшим остался командир 13‑го корпуса ген. Клюев, у которого не оказалось достаточного мужества, чтобы руководить боем прорвавшихся войск. Войска остались без управления. Никто более ими не командовал. Более того, старший из генералов Клюев растерялся и утратил мужество. В то время когда полки, батальоны, отдельные батареи и роты еще сражались, громя и сокрушая германские заслоны, ген. Клюев приказал бросить оружие и поднять белые флаги. По его приказанию вахмистр Чернявский поднял на пике нательную рубаху вместо белого флага. Сам ген. Клюев достал из кармана белый носовой платок и начал махать. Находившиеся при штабе корпуса офицеры, солдаты и казаки, считая поступок ген. Клюева малодушным, стали протестовать, требуя, чтобы ген. Клюев руководил боем и вел войска для прорыва. На это ген. Клюев ответил: «Пусть спасаются, как умеют».

Многие малодушные исполнили приказ перетрусившего генерала. Этот приказ ген. Клюева и его личное поведение сыграли крупную роль. Прямой приказ старшего начальника положить оружие в конечном счете и позволил немцам вместе с ген. Клюевым взять в плен тысячи русских бойцов.

Но многие тысячи не последовали примеру ген. Клюева, не выполнили его приказа, а поступили, как того требовало оскорбленное самолюбие воинов, веривших в свои силы. Протестуя против трусости и бездарности ген. Клюева, офицерская молодежь, старики – подпрапорщики, унтер-офицеры, казаки, солдаты, врачи и чиновники – не желали сдаваться. Предоставленные самим себе русские войска ротами, батальонами, сборными отрядами продолжали прокладывать себе путь на русскую территорию.

Командир 15‑го арм. корпуса ген. Мартос, выгодно выделявшийся из общего состава русских генералов, попал в плен в ночь с 29 на 30 августа. Покинув свой корпус ночью 28 августа, ген. Мартос со штабом направился в Нейденбург, но, узнав, что город занят немцами, направился на юго-восток, где предполагал выбрать позиции для корпуса. Однако, двигаясь северо-восточнее Нейденбурга, штаб корпуса подвергся неоднократному обстрелу со стороны немцев. После полудня 29 августа был убит начальник штаба корпуса ген. Мачуговский, а