Сербские союзники Гитлера - Алексей Юрьевич Тимофеев

проводили аресты по Чрезвычайному списку розыска на территории Югославии, содержавшему около 3000 фамилий. В Белград прибыл и генерал Гельмут Ферстер, назначенный на должность «Военного коменданта территории Старой Сербии и немецкой защитной области», т. е. оккупированной Сербии в так называемых предкумановских границах (т. е. до Балканских войн 1912–1913 гг.)[43]. В то же время было образовано особое формирование во главе с штурмбаннфюрером Карлом Хинце, т. н. зондеркоманда Хинце. Это временное формирование занялось розыском бежавших из Белграда высших лиц государства. Команда Хинце смогла установить место отлета эмигрантского правительства из Югославии и захватила денежные средства, документы и вещи, которые не успели увезти с собой члены югославского правительства. Кроме того, Хинце, в соответствии с приказом, арестовал сербского патриарха, поддержавшего переворот 27 марта 1941 г.[44] В дальнейшем функции контроля за порядком были переданы командующему полицией безопасности и СД (Befehlshaber der Sicherheitspolizei und des SD, сокращенно БдС). С осени 1941 г. было организовано БдС Белград (Сербия), которое до января 1942 г. возглавлял оберфюрер СС Вильгельм Фукс, а после него до декабря 1944 г. – штандартенфюрер СС Эммануэль Шефер. Начальником IV управления БдС Белграда (т. е. главой гестапо в Сербии) являлся штурмбанфюрер Бруно Заттлер[45].

В своем указе от 20 апреля 1941 г. командующий сухопутными войсками (ОКХ) фельдмаршал В. фон Браухич точно определил задачи и полномочия военного коменданта Сербии: «восстановить безопасность и порядок и поддерживать их», «выполнять все экономические приказания, поставленные рейхсмаршалом» Г. Герингом; опираться при этом на местные комендатуры, издавать приказы и всеми способами проводить их в жизнь. Уже 22 апреля получили назначение и другие руководящие фигуры оккупационного аппарата – начальник администрации военного коменданта Сербии Гарольд Тюрнер и генеральный уполномоченный по экономике Сербии Франц Нойхаузен. Непосредственно Г. Тюрнеру было подчинено четыре фельдкомендатуры (Белград, Смедерево, Валево/Ужице, Ниш), 7—10 ортс-комендатур (позднее крейс-комендатуры – Белград, Петровград, Крагуевац, Крушевац, Заечар, Косовская Митровица, Шабац, Земун), 4 территориальных стрелковых батальона (формировались из призывников старших возрастов), два пересылочных лагеря для военнопленных и подразделение Тайной полевой полиции. Уже 24 апреля 1941 г. появились приказы о жестких мерах в целях «восстановления спокойствия»: расстрелы за саботаж и акты насилия, штрафы до 30 000 рейхсмарок и арест на срок до 6 недель за прекращение работы, неразрешенные сборища, распространение листовок, враждебные заявления, прослушивание ненемецких радиостанций, неразрешенные контакты с военнопленными и подлежащими аресту лицами. Более того, глава 2-й армии, размещавшейся в оккупированной Сербии сразу же после окончания военных действий, Максимилиан фон Вайкс приказал расстрелять 100 сербов-заложников в качестве мести за нескольких немецких военнослужащих, погибших от рук неизвестных лиц[46]. До конца апреля была проведена и регистрация евреев, которой занималась немецкая Оперативная группа полиции безопасности и СД. Немецкий комендант Белграда обязал всех белградских евреев носить желтые повязки с черной надписью «Jude-Јеврејин» под страхом военно-полевого суда. Кроме того, военный комендант Белграда приказал продавать евреям товары на рынках и магазинах, пропускать их к колодцам и в других очередях лишь после того, как свои надобности удовлетворят «остальные граждане – арийцы»[47].

Параллельно созданию немецкого оккупационного аппарата шел и процесс восстановления охраны общественного порядка местными силами. Стоит отметить, что полиция оказалась деморализована еще до Апрельской войны. В результате действий путчистов 27 марта 1941 г. часть полицейского начальства была арестована, а часть уволена, хаоса прибавилось и после мобилизации, в результате которой число полицейских, жандармов и стражников также сократилось. После массированной бомбардировки в первые дни войны деятельность сил правопорядка в крупных городах Сербии, и прежде всего в столице практически прекратилась. После того как Белград был занят передовыми отрядами немецких войск, не имевшими сил для регулярного патрулирования города, на столицу нахлынули грабители и мародеры из жителей городских пригородов. По словам Г. Тюрнера, «Как только началась бомбардировка, вся государственная и городская администрация сбежали, оставив, таким образом, свободу для проявления всех отрицательных инстинктов толпы»[48]. Городским властям по требованию немцев пришлось на скорую руку организовать патрулирование по городу для борьбы с мародерами. Первые патрули были вооружены винтовками югославской армии, их обмундирование представляло собой пеструю смесь гражданской одежды и полицейской формы, из массы сограждан патрульные выделялись красной повязкой на левой руке с надписью «Hilfspolizej». В некоторых городах (Шабац, Бор) патрулирование для борьбы с мародерами взяла на себя русская эмигрантская колония[49].

Тем временем немцы перешли к серьезной организации местной власти для стабилизации общества. Этот процесс приобрел серьезный поступательный импульс 17 апреля 1941 г., когда Белград посетил Р. Гейдрих, начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА). Немецкие спецслужбы обладали рядом опытных экспертов по вопросу безопасности в Югославии. После оккупации Югославии начальником Оперативной группы полиции безопасности и СД был назначен Г. Хельм, выполнявший до начала войны обязанности полицейского атташе в немецком посольстве в Белграде. Начальником оперативной команды Гестапо и СД по Сербии был К. Краус, бывший до оккупации Югославии полномочным представителем VI отдела РСХА в Югославии. До начала оккупации К. Краус легендировал свое пребывание в Югославии в качестве служащего Немецкого транспортного бюро[50]. При этом среди лиц, поддерживавших связи с этим немецким разведчиком, особенно выделялись два полицейских чиновника сербской Общей полиции – Милан Ачимович и Драгомир (Драги) Йованович, которым было суждено сыграть важную роль в создании коллаборационистских структур в Сербии в 1941 г.[51] По роду своих служебных обязанностей они активно занимались борьбой с коммунистами, что и сблизило их с немецкими коллегами из РСХА.

Угловым камнем в фундаменте оккупационного аппарата в Сербии стал Драгомир Драги Йованович. Йованович (1902–1946 гг.) родился в провинциальной сербской семье, его отец Любомир был сербом, а родители матери, Вильмы Драшкович (Драшкоци), содержали аптеку и были переселенцами из Словакии. Д. Йованович утверждал, что его мать была немкой, что давало ему возможность относить себя к «фольксдойчерам». Однако в конце войны «туманное» происхождение главного сербского полицейского стало предметом серьезного расследования гестапо, которое, впрочем, так и не открыло тайны его происхождения. После окончания юридического института Драгомир Йованович устроился работать полицейским чиновником в Управу города Белграда. Он сравнительно быстро продвигался по службе и в 1929 г. был назначен на пост начальника Центрального бюро регистраций города Белграда, одну из высших полицейских должностей страны, в которой доминировали функции политического сыска. Вскоре по обвинению в растрате агентурных фондов Д. Йованович был смещен с должности. После этого он перебрался в Загреб, где начал полицейскую карьеру с нуля. Однако и там спустя несколько лет амбициозному чиновнику удалось выдвинуться, в 1933 г. он сумел разоблачить усташскую боевую группу, готовившую покушение на короля Александра. После этого Д. Йованович вернулся в Белград,