100 великих полководцев Российской империи - Юрий Николаевич Лубченков

Сын «птенца гнезда Петрова» Петр Александрович Румянцев родился в 1725 году. Подпоручик в 15 лет, полковник – в 18, генерал – в 31 год. Герой Семилетней войны с Пруссией, все основные сражения которой – Гросс-Егерсдорф, Кунерсдорф, взятие Кольберга – происходят при его доминирующем участии, после ее окончания он по праву считался одним из наиболее талантливых военачальников Европы.

Война с Турцией закрепила и упрочила это мнение. Наиболее выдающиеся его победы в этой войне – при Ларге и Кагуле. До Ларги было сражение при урочище Рябая Могила, где русские разгромили татарскую конницу. Теперь же им противостояла – кроме татар – и отборная османская пехота…

П.А. Румянцев-Задунайский.

Портрет 1774—1775-е гг.

Наградой Румянцеву за Ларгу был орден Св. Георгия 1‑й степени. Не считая Екатерины II, которая возложила подобный знак на себя как гроссмейстера ордена, Румянцев стал первым кавалером высшей степени военного ордена России.

Вскоре был Кагул.

Русская армия под командованием Румянцева имела теперь перед собой главные силы осман, которые достигали 150 тысяч, а в тылу – разбитые, но вновь начавшие оправляться от разгрома и собираться ханские войска, насчитывающие порядка 80 000 человек. Хану, получившему значительное подкрепление, визирь поручил разрушить тыл русских, а затем идти на соединение с основными силами.

Согласно плану Румянцева, основные усилия направлялись на левый фланг. Сюда, по разным путям, должны были подойти авангард Баура, дивизия Племянникова и дивизия Олица. Авангард Репнина и дивизия Брюса должны были атаковать одновременно с этим правое крыло противника, а также, если понадобится, подкрепить атаку левого фланга. То есть из 27 000 (против 150 000 турецкого визиря) имеющихся в его распоряжении войск Румянцев против левого фланга противника решил задействовать порядка 19–20 тысяч.

В два часа ночи 21 июля русские начали наступление. Войска стали подниматься на хребты, уходившие по направлению к лагерю противника. В начале пятого часа русские, подойдя к Траянову валу, построились в боевой порядок и двинулись на врага, встретившего их плотным оружейным и артиллерийским огнем. Баур первым приблизился к левому флангу турок, уже готовившихся к атаке. Вслед за ним подошло каре Племянникова, за которым, левее и несколько отступя, следовали каре Олица и конница Салтыкова, а сзади – резерв. Прицельный артиллерийский и оружейный огонь русских заставил турок отступить. Каре Племянникова ускорило движение, но лишь только русские войска поднялись на небольшую высоту, лежащую в непосредственной близости к укреплению, скрывавшийся в засаде большой отряд янычар атаковал каре и стремительным натиском прорвал его фронт. Ворвавшись внутрь русского боевого построения, янычары привели его в замешательство. Расстроенные передовые части каре Племянникова стали отступать, с трудом отбиваясь от массы наседавшего на них противника. Увидев это, Румянцев сказал находившемуся рядом с ним принцу Брауншвейгскому: «Теперь настало наше дело» – и бросился к солдатам. Взяв первое попавшееся ему на глаза из валяющихся на земле ружей, он закричал: «Товарищи, вы видите, что ядра и пули не решили; не стреляйте более из ружей, но с храбростию примите неприятеля в штыки».

Турки, терпя громадный урон, поражаемые с фронта и тыла, сбитые в нестройную толпу, наконец не выдержали и ударились в паническое бегство. Победителям достался лагерь противника и его артиллерия – 140 исправных пушек с полным боезапасом.

Сражение продолжалось с пяти утра до половины десятого. Войска пребывали в крайней степени утомления, и поэтому русская пехота гнала турок без передышки не более четырех верст.

Противник отступал в направлении Дуная по долине Кагула, о чем позднее доложили по начальству более свежие части корпуса Баура, сменившие в преследовании своих измученных товарищей. Турок, бежавших в сторону Измаила, продолжал преследовать отряд генерала Игельстрома.

Потери Халиль-бея в сражении были огромны. Еще больше турки потеряли при отступлении. Корпус Баура нагнал турок, когда те пытались при помощи трехсот судов переправиться через Дунай. В паническом страхе при виде настигающих их русских они перегружали суда и тонули. На берегу сгрудились обозы.

Увидев, что подошедшие части Баура построились в две линии, готовясь начать атаку, турецкие войска поспешно сдались. Часть их, правда, поначалу попыталась спастись на судах, но Баур затопил эти корабли артиллерийским огнем. Все оставшиеся на берегу предпочли смерти плен.

Русские войска овладели колоссальным турецким обозом, заполонившим весь берег, лошадьми, верблюдами, мулами, множеством скота и остатками артиллерии – приблизительно двадцатью шестью медными пушками.

После Кагульского сражения Румянцев, обращаясь к солдатам, сказал: «Я прошел все пространство до берегов Дуная, сбивая пред собою в превосходном числе стоявшего неприятеля, не делая нигде полевых укреплений, а поставляя одно мужество и добрую волю вашу во всяком месте за непреоборимую стену».

Наградой за Кагул Румянцеву стал чин генерал-фельдмаршала.

Благодаря в ответном послании императрицу за милость, Румянцев напишет: «Русские подобно древним римлянам, никогда не спрашивают: сколько неприятелей, но где они?»

Сражение при Кагуле – одна из самых славных побед русского оружия, наиболее крупная и значимая победа в русско-турецких войнах XVIII – начала XIX века.

Вскоре после перехода его армии за Дунай он становится Румянцевым-Задунайским. И уже вслед за ним почетную приставку получат Долгорукий, Потемкин, Кутузов, Паскевич, Дибич, Муравьев.

В 1774 году Румянцев заключил мир с Портой и по-прежнему управлял Малороссией, которая ему была поручена еще в начале 60‑х годов. В Русско-турецкую войну 1787–1791 годов вновь командует одной из армий…

Умер Румянцев в 1796 году, став одним из самых блистательных полководцев российской истории XVIII столетия – от Петра до Павла.

Потемкин-Таврический Григорий Александрович

(1739–1791)

Григорий Александрович Потемкин родился 13 сентября 1739 года в селе Чижово Смоленской губернии. После смерти ему не везло – уже в 1798 году по секретному распоряжению из Петербурга мраморный памятник Потемкина в Херсоне был разрушен, а церковный склеп херсонского собора с его телом замурован. Нечто подобно происходило и с памятью о князе в целом. Долгие годы почти полного молчания, затем – ряд биографических публикаций и очерков, в которых – так же как и в значительном большинстве рассказов весьма пристрастных свидетелей его жизни – особый упор на его капризы, причуды и оригинальность характера, преходящую в оригинальничание. И для большинства сформировался стойкий комплекс представлений о Потемкине как баловне фортуны, фаворите в интимном смысле этого слова, вельможе с замашками царского сатрапа, любителе возведения «потемкинских деревень».

Конечно, было и это, но не только, иначе личность светлейшего потускнела бы со временем: избирательность исторической памяти тому порукой.