Кто остановил Гудериана? - Сергей Егорович Михеенков

18. XII.1941 г.

Ходили с Ниной в диспансер. Большое количество немецких автомобилей скопилось на Никольской улице. Когда мы возвращались обратно, машин стало меньше.

По слухам, в Калугу на отдых с фронта приходят войска, называют 10, а то и 20 тысяч. Мимо нас ночью тоже ехали грузовики и подводы – книзу. А кто-то пустил слух, что немцы отступают. Очень мало походит на правду этот слух[113].

Мы с Ниной видели, как привезли огромную ёлку на площадь против погребков. Там подготовлена яма для установки ёлки, на том же приблизительно месте, где стояла советская ёлка в прошлом году.

Завтра – Николин день. В Николо-Козинской церкви звонили ко всенощной в 3-м часу и после. Колокола мелкие. Больше 20 лет не слышали мы колокольного звона. Народу в церкви бывает масса. Нина из любопытства пошла в 3.30 часов с Полей Силаевой, но вернулись, не дойдя до церкви: стало сильно темнеть. Вероятно, и в Георгиевской церкви звонили колокола (тоже мелкие), там давно повешены[114].

19. XII.1941 г.

Немецкая сводка сообщала 2 дня назад, что на восточном фронте происходит выравнивание фронта ввиду перехода на зимнее время к позиционной войне. Стало быть, кое-где немцы отступили. У нас слухи, что на нашем участке фронт значительно приблизился. Алексин будто бы снова в советских руках: возможно, что даже и Калугу немцы оставят. Последнее предположение весьма неправдоподобно[115].

А между тем распространители слухов ссылаются на то, что эти сведения исходят от немецких солдат, которые ещё даже добавляют, что в этом случае будут сожжены все дома в городе.

Немцы, однако, готовятся праздновать в Калуге Рождество. Сегодня по радио объявили о сборе назавтра музыкантов и работников искусства по вопросу о проведении праздничных вечеров, приглашаемых перечислили по фамилиям, в их числе – Павлишак[116].

21. XII.1941 г.

Пасмурное, туманное утро. С 4 ч. утра стреляют. Сначала редко – то ли выстрел орудийный, то ли разрыв. А с 7 ч. утра (сейчас 7 ч. 40 мин.) определённо орудийная стрельба то одиночным, то сериями: слышится с западной стороны от Бушмановки. По-видимому, палит зенитная батарея, расположенная у базы. Слышится гул самолёта (возможно, не одного). Разрывов снарядов не видно, так как видимость по состоянию погоды очень ограничена. Слышатся частые короткие пулемётные очереди.

В 10.30 час. вечера события развернулись потрясающие. Советские войска – близ города, за рекой. Днём по городу стреляли из орудий. Немцы развили сильный огонь, орудийный и пулемётный. На всех почти перекрёстках – пулемёты и орудия. Жителям приказали убраться из ближайших к реке улиц. Чернозубовы с матерью и сыном у нас. У нас же и И.И. Рахманов со старухой матерью. Эти пришли, абсолютно ничего с собой не взяв. Сильный пожар в стороне Знаменской или Спас-Жировской улицы[117]. Оказалось, что и нашу улицу будут очищать от населения. Много с собой не возьмёшь. Кое-что собрали, но получились тяжёлые тюки. К настоящему времени стрельба почти утихла, но всё же раздаются орудийные выстрелы и пулемётная стрельба. Могут попасть пули в окно. Впереди что? Лёвы нет, он вчера утром отправился в Тихонову Пустынь разбирать горелое зерно. Можем с ним разлучиться. Положение населения представляется худшим, чем когда бы то ни было. И подумать, что вчера вечером никаких особых трагедий не предвиделось. Забота была главным образом с питанием. Всё относительно…

Ложились, не раздеваясь.

22. XII.1941 г.

Прошла ночь. Спали все мало. Слишком тревожно настроение, да и стрельба мешала. Со стороны красных город артиллерией как будто не обстреливали. Немцы стреляли из орудий, пулемётов, автоматов, причём иногда казалось, что стреляют рядом. В девятом часу пришёл Митя Масленников: они с Лизой очутились в таком же положении, как Рахмановы: их заставили уйти молниеносно, не дав ничего взять. Ночевали они у Журавлёва. С нами Анна Ефимовна, которая сегодня была у нас вместе с Митей. Неизвестно, что за ночь сгорело. На Спасскую и Знаменскую улицы не пускают.

Сейчас 9 часов 40 минут. Чернозубовы с полчаса как ушли, намереваясь пробраться на Бушмановку. Рахманов собирается идти смотреть, цел ли их дом, но боится, т. к. стреляют. Летают немецкие самолёты. На улицах редко кто пройдёт. Мы увязали узлы на случай, если погонят: может быть, не запретят кое-что взять. Предполагаем направиться тогда к Агнюшиной сестре. Лёва не возвратился пока. Митя передавал, будто кто-то слышал по радио, что в России власть сосредоточена в руках военного командования во главе с генералом Шапошниковым[118]. Он будто бы и выступал по радио и указал, что основное теперь – успешно вести войну и идеи коммунизма должны быть смягчены и подчинены основной цели.

8 ¾ час. вечера. Днём шла сильная стрельба. В первом часу загорелось в городе в направлении на юго-западе от нас (после оказалось, что горит монастырский посёлок) и затем на Щемиловке. Этот пожар сильно взволновал квартирантов нашего дома: «зажгли внизу, скоро дойдут до нас», «надо выбираться». Но пожар кверху как будто не распространился и сейчас как будто заглох. Точно сказать трудно, т. к. опасно выйти на улицу, откуда было бы видно. Пожар монастырского посёлка тоже почти погас. С ½ часа назад загорелось на юге – должно быть, в районе Спас-Жировской ул.; сейчас пламя значительно уменьшилось[119].

Отчего происходят пожары? Немцы будто бы обвиняют партизан; другие утверждают, что дома загораются от советских снарядов. Особенно распространено мнение, что поджигают сами немцы. В этом случае надо вывести заключение, что немцы сомневаются в возможности отстоять город. Перед населением встаёт грозная перспектива остаться без крова в случае успеха советских войск. При частичных пожарах жители находят кров у знакомых, а когда всюду запылает? И ещё: выселение происходит так спешно, что ничего не дают взять. Впрочем, это, кажется, не во всех случаях. Предусмотрительные наши vis-a-vis сегодня раз 5 возили куда-то вещи на салазках.

Все улеглись спать. Ночуют у нас 2-е Рахмановы, 2-е Масленниковы (пришли в 3-м часу) и Анна Ефимовна. Когда стихает стрельба, несколько успокаиваешься и начинаешь надеяться на то, что судьба смилуется. Рассудок же рисует трагические перспективы.

Днём сегодня был дан выстрел из винтовки в окно Рыбаковской квартиры, выходящее во двор. Пуля пробила стекло, нашу стену и диван, сделав в нём дырку. Людмила и Ляля были в столовой, я с Ниной в комнате Надежды Ивановны. Из людей никто не пострадал.

23. XII.1941 г.

Ночь прошла довольно тихо, особенно первая половина её, часов до трёх, когда очень редко стреляли. Ближе к рассвету стрельба усилилась. Всю ночь