Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Том 2. Сердца моего боль - Владимир Богомолов

Валентин Иванов. «По следу».

Детективный роман о происках (иностранной) американской разведки, где-то в степях закладывающей личинки саранчи. Все это дело разоблачает бравый зоотехник, который в течение нескольких суток идет по следам диверсантов и организует поимку.

Автор знает и хорошо описывает природу, все же остальное, за исключением отдельных мест, — развесистая клюква. Особенно — описание фабрики саранчи в Западной Германии и подпольной деятельности демократически настроенных немцев.

25 мая — Из поселка «Научных работников» на 42 км Казанской ж. д. переезжаю в Быково. В двадцатых числах апреля ездил смотреть дачу, и очень неудачно. Дачу нашел после долгих блужданий по грязи и снегу в просеках поселка, а самое неприятное — промочил ноги, набрал полные боты воды, домой попал не сразу и заболел.

Второй раз приехал после майских праздников — хозяйка прибирала участок, копалась. Договорились о дне переезда и цене — 1300 рублей. От ст. Быково до дачи километра два, значительно дальше, чем на 42 км. Участок большой, сосны старые, фруктовые деревья, елки, березки. У самого дома — колонка. Малоприятная новость: в доме кроме хозяйки, ее сына с невесткой будут жить еще дачники — муж с женой.

Шофер помог разгрузить вещи. Не без труда втащил матрац, книги, вещи по узкой с поворотом лестнице в мансарду. Мансарда имеет балкончик, на котором буду спать под марлевым, в Брыньково пошитом, пологом — от комаров.

Тишины тоже нет: каждые несколько минут проходят электрички, доносятся гудки тепловозов, проходят тяжеловесные, с паровозами составы, сотрясая землю. Но больше шума от самолетов, недалеко аэропорт, и пассажирские винтовые (хорошо, что не реактивные) самолеты, то и дело заходя справа, пролетают над поселком. Неподалеку на какой-то даче до полуночи надрывается патефон.

В общем, место для работы не очень удачное, но делать нечего. Прожил здесь безвыездно до 15 августа, т. е. до поездки в Белоруссию16.

Июль — Определил и в основном набросал сюжетную канву повести «Позывные КАОД».

Сентябрь — Поездка моя в Белоруссию — Минск, Борисов и Гродненщину была чрезвычайно насыщенной и полезной. Привез много материалов, набросков. Побывал в реальной обстановке, в которой будут действовать персонажи и развиваться действия. Доволен.

Октябрь — В газетах опубликованы воинственные послания Англии, Франции, обращение к президенту США с призывом вооруженного вмешательства в египетские дела. У Дмитриевых: Александр Михайлович настроен воинственно, Мулька тоже, с идиотским смешком рассказывает, что в магазинах скупают соль и мыло. Я был просто взбешен. Люди не воевали, а говорят о войне с легкостью удивительной. Ц. Е. спрашивает меня: «Тебя что, призовут?» А если меня не призовут, от этого легче будет? Бедная Россия, никогда не знает, что кричать, «ура» или «караул». Меня война прежде всего научила думать, и выжить в войне — большое счастье. Мулька в своей благополучной жизни еще ничего не видел, кроме своего живота и ногтей, даже в армии не служил, поэтому все страшное и ужасное прошло мимо него, глубоко не задев.

1957 ГОД

11 августа — Вечером прохожу мимо соседнего подъезда, стоят двое. Слышу: «Идет и не здоровается». Возвращаюсь. Окликнул меня невысокого роста, моложавый, лет 25 блондин, лицо округлое, волосы длинные, зачесаны назад, во рту обломан передний зуб. Я его не узнаю. Оказывается, Шурик Лядов. Я его запомнил совсем маленьким, мальчишкой. Почему-то я всех запомнил теми, какими они выглядели в 1936—38 годах. Может оттого, что в последние годы перед войной я уезжал из Москвы и во дворе почти не бывал.

Разговорились: работает шофером на такси уже 12 лет. Держится с какой-то небрежностью, хлопает меня по плечу, в разговоре запанибрата, подпускает слова воровского арго.

Рассказал мне кое-что о тех, с кем я рос во дворе.

Котька Колбановский был пижонистый, ловкий парень. Я считал, что он погиб: так все говорили, и его мать рассказывала моей. Оказывается, вовсе нет. Видел его недавно — разжиревший туз, шикарно одет. Будто бы сидел многие годы чуть ли не за аферы. И процветает. В артели?

И еще о Слёткине — малосимпатичный парень, на год моложе меня, веснушчатый, дразнили «курицей». С его сестрой я учился в школе рабочей молодежи, слышал от нее, что брат окончил юридический институт или факультет.

И вот узнаю, что в войну он дезертировал, приехал в Москву с латунной звездой «Героя СССР»17, с поддельными документами. Был арестован, сидел, но благодаря отцу — начальнику отдела милиции — дело замяли.

И вот узнаю, что этот человек работает в Прокуратуре РСФСР, прокурором отдела. Пути твои, Господи, неисповедимы!

Мерзкие люди и подлецы процветают — это всегда было, это даже не характерная черта нашего времени.

1958 ГОД

25 апреля — Вот и прошла зима, которую я прожил за городом, в Мозжинке, в холодном, без фундамента, доме, и все равно условия для работы были несравненно лучше, чем в Москве.

Купил мебель: письменный стол (довольно удобный), деревянную таллинскую кровать (с негодным матрацем), телевизор КВН-4 и радиоприемник «Даугава».

Впрочем, дом оказался подходящим лишь относительно: три недели я ежедневно занимался ремонтом и намучился изрядно: покупал стройматериалы, уговаривал мастеров. Дверь мне обивал Иван Николаевич Шишков, он же подогнал рамы и косяки, покрасил их. Местный мастер, старик Редько Иван Петрович, обил вторую дверь. Достал уголь и дрова, топил печку и с ужасом убеждался, что тепло в доме совсем не держится.

Было это глубокой осенью (с 9 по 30 ноября), неожиданно ударили морозы, и я убедился, что «зимовка» будет совсем невеселой. Но что делать? Куда деваться? Все не ладилось: уголь не горел, печь надо было топить круглые сутки, морозы сразу до минус 30°. Самое ужасное — не было завалинки, пришлось дом со всех сторон закидать снегом до уровня окон. Целый день ходишь одетый, в валенках. Занимаешься в этом одеянии, да и спишь подчас в нем.

Несмотря на такие спартанские условия, а может и благодаря им — голова работала хорошо, практически закончил повесть18.

Июнь — Завершил свою трехгодичную работу «негра» в Главиздате по рецензированию. Посмотрел список трудов и ужаснулся: сколько времени потрачено на заведомую бездарность.

Удивительно только: почему печатают подобные вещи? Слабо, жиденько и так беспомощно... Сюжеты малоправдоподобны и надуманны, свидетель видел войну или через очки корреспондента, или из глубокого штабного тыла (со слов очевидцев). Литература об иностранных агентах, их несообразных и малопонятных действиях, как правило, макулатурная и антихудожественная.

Декабрь — Неделю катался на лыжах. Дом отдыха «Зеленый курган» расположен в 6,5 км от станции Новый Иерусалим в Истринском районе Московской области. Принадлежал ранее Министерству лесной и бумажной промышленности, был дорогим, полузакрытого типа. И сейчас хорошо меблирован и комфортабелен. В комнатах чуть ли не круглые сутки горячая вода, большая столовая, зал для кино, холлы для телевизоров в обоих корпусах. Отдыхает одновременно более ста пятидесяти человек. Публика разная, большинство по дешевым путевкам — рабочие с производства. И развлекаются по-разному: одни пьют, другие флиртуют, третьи круглые сутки играют в карты. Кто танцует, кто просиживает все вечера у телевизора, а кто, как и я, увлекается лыжами. По нескольку часов я на лыжне. Места здесь удивительно красивые. Я с детства люблю лыжи, получаю огромное удовольствие и заряд бодрости от лыжных прогулок. Но все зависит от погоды, от снега, от того, как смазаны лыжи. Бывает, что в одном месте они идут хорошо, в другом — еле передвигаешь ноги, снег налипает, и его приходится счищать, бросая на лыжню ветки. Трудно бить лыжню по целине — скольжения нет, лыжи проваливаются, снег набивается в ботинки. И по насту плохо идти: снег неприятно хрустит и лыжи обдираются. Зато что может быть приятней, чем бежать по лыжне в легкий морозец! И не первым! Легче идти за кем-то, особенно если впереди идущий равен тебе по физической тренировке и идет ровным широким шагом.