Кузя - Виктор Александрович Блытов

Николай Николаевич расстелил на броне ближайшего БТРа подробную карту Чечни. Абубакар долго её рассматривал, затем, видимо, увидев что-то знакомое, сказал:

– Вот хутор Парамонов. Эти дома укреплены, здесь под домами вырыты укрепленные пулеметные точки. Дома соединены между собой ходами сообщений. В этом доме размещается штаб Бексултанова. Там есть хороший каменный подвал. Вот здесь дом, где живет мой сын Шамиль и ополченцы с нашей станицы. В этом доме держат пленных русских солдат. Здесь, здесь и здесь располагаются бетонные доты на подступах к хутору. Теперь, что знаю об отрядах: на этом хуторе Мельникове есть отряд человек 20, на этом хуторе Кузнецове – тоже человек 20. На хуторе Воронья падь тоже отряд человек 30, но, по-моему, они подчиняются эмиру Шелковского района Магомадову Султану, но иногда работают с нами. Вот здесь отряд в Кречетовом гнезде человек 30, в Дальнем выгоне на границе со Ставропольем тоже отряд человек 30.

Носов и Кузьма с улыбкой переглянулись.

– Абубакар, расскажи о русских пленных, кто и откуда? – вежливо спросил Николай Николаевич.

– В марте месяце Бексултанов захватил установку «Град», зенитную установку, два БТРа и человек двадцать солдат и офицера у станицы Ищерской. Офицера вашего передали в горы для выкупа, а солдаты работают на укреплении хутора. Сейчас их осталось человек шесть, и то их используют на самых грязных работах.

– А где остальные четырнадцать, что с ними стало?

– Человек десять продали в горы строить дорогу в Грузию, а остальных, по-моему, расстреляли – нам сказали, что они пытались бежать. Их поймали, а дальше я не знаю, что с ними стало, – Абубакар смутился.

– А к «Граду» снаряды есть? И какие БМП захватили? – спросил Кузьма.

– Да такие же, как у вас БМП, а снаряды к «Граду» есть – их там целый грузовик был. Бексултанов сначала заставлял ваших солдат обучать наших бойцов обслуживать «Град». Даже два раза стреляли. Мой сын охраняет «Град».

– Ладно, Абубакар, иди, забирай свой УАЗ и свободен! Слово русского офицера – это слово офицера! И забирай сына и уходи быстрее оттуда – пусть будет, что будет, но воевать с тобой и твоим сыном я не буду.

УАЗ разведчиков, захваченный у группы Абубакара, стоял рядом с ними.

Абубакар недоверчиво подошел к нему. Он не ожидал, видимо, что его отпустят. Сел за руль и медлил уехать.

– Ну, что ты? Поезжай! – засмеялся Кузьма.

Абубакар внимательно посмотрел на него и потом вылез из УАЗа.

– Я не все сказал тебе – здесь и здесь минные поля. Эти дороги заминированы. Вот теперь все! Доброе слово может змею выманить из норы!

Кузьма с Носовым посмотрели на карту, Семенов что-то пометил у себя в блокноте.

– Теперь можно ехать?

– Да, езжай ты скорее, спасай сына! – заулыбался Кузьма, – философ горный.

Машина завелась, Абубакар развернулся и скоро скрылся за холмами.

– Зря ты его, Кузьма Степанович, отпустил! – сказал, немного подумав, Осипович, – самые злобные враги России – это потомки русских. Им надо каждый день доказывать другим, что они истинные чеченцы, а не предатели. Поэтому люди из этих тейпов в этой войне, да и в прошлой кавказской войне, всегда в бой шли впереди других и были в самых опасных местах.

– Миша! Не делай врагов, учись делать себе друзей! Врагов всегда успеешь сделать – это не сложно. Народ здесь горячий и понять их можно. Их средства массовой информации поливают нас из всех ушатов грязью. Наши, к сожалению, в Чечне, как медведь в посудной лавке набили горшков, теперь все мы будем расхлебывать. Простые люди должны понять, что мы не враги им, что их враги – это боевики и наемники. А насчет тейпа – это ты откуда узнал?

– Да так, читал в «Комсомольской правде». Писали о родовом устройстве чеченцев, их обычаях. Потом читал книгу – недавно издали – автор Потто, «Кавказская война». У меня дома есть все пять томов. Там кое что описано, – потупившись, ответил Осипович.

– Понятно! Это хорошо, что успеваешь читать! Но нам надо думать, что делать и как поступить, как Бексултанова разбить? Как отряд сохранить? Поэтому будь благоразумен и старайся находить среди чеченцев не только врагов, но хотя бы делать их нейтральными, если нельзя сделать из них друзей.

– Ладно, Кузьма Степанович – хватит политинформации! Не верю я этому Абубакару. Нас учили, что пленный – это язык и использовать его надо по полной, а потом в тылу врага пленного уничтожить. У меня осталось свое мнение, а время покажет, кто их нас был прав. Давай лучше думать, что делать дальше. Очень не понравилась мне информация о «Граде» и зенитной установке и еще два БТР-80 – тоже неприятно при их 30 мм орудиях и пулеметах.

– Давай сюда Эриндженова и Алешечкина! – приказал Кузьма.

– Эриндженова к командиру! – разнеслось вдоль линии построенных для марша БТРов.

Через минуту показался маленький всадник, который так слился с лошадью, что казалось, что это кентавр. За ним не спеша ехал Алешечкин, так и не снявший с себя зеленого свитера боевиков.

На полном скаку Эриндженов, перекинув ногу впереди, соскочил с лошади и, немного пробежав по инерции, предстал перед офицерами.

– Вызывали, товарищ командир?

За ним подъехал степенно Алешечкин и хмуро в усы доложил:

– Прибыл по вашему приказанию!

– Значится так, товарищи проводники! Задача у нас сверхсложная. Вы лучше знаете местность. Что вы можете посоветовать с точки зрения хорошо укрепленного места?

Эриндженов долго рассматривал карту, потом, как будто что-то вспомнив, сказал:

– Э-э-э, по карте я не очень соображаю, а вот так помню, дед рассказывал – вот здесь есть хорошо укрепленное место. Мы называем его Черное место, на карте, наверное, оно названо Казачий курган, недалеко от границы Ставрополья и Калмыкии. Мне дед рассказывал, что много лет назад отряд казаков держал оборону против большого отряда черкесов и калмыков. И ничего калмыки и черкесы с ними не могли сделать, пока у казаков не кончились патроны. Такое неприступное оказалось это место. А когда черкесы и калмыки, потеряв много людей, все-таки ворвались в укрепление, то никого там не нашли. Ушли казаки на небо, даже дым пошел, как уходили. Черкесский хан решил больше не связываться с казаками и ушел грабить каракумыков, ногаев и астраханских татар. Много калмыков и черкесов погибло там и поэтому и назвали в народе – Черное место. Там что-то типа, наверное, кратера старого вулкана или крепости. Стены крутые с внешней стороны и пологие с внутренней. Вход, говорили, один