Чудики, или Сказания о чудных деяниях - Евгений Зернов

А сам сделал козью морду и тоненьким голоском запищал:

– Козлятушки, ребятушки, ваша мать пришла, молока принесла.

Красная Шапочка, конечно, догадалась, что это Волк:

– Убирайся прочь, серый волчище, мы тебя узнали. Молоко твое напичкано бактериями кишечной палочки и сальмонеллезом. Мы будем пить только родное, самое вкусное и полезное.

У этого каменного домика была труба, но Волк в нее не смог пролезть, так как труба была газовая.

Походил он вокруг, и ушел восвояси не солоно хлебавши.

Камни, из которых сделан наш прочный дом – это наши исторические ценности. Культура, язык, вера, генофонд, чувство справедливости.

А разлетевшаяся от ветра солома – это не более, чем шелуха.

Вот такая вам сказка на ночь».

«Мораль сей басни такова…

На сборище зверей сердитый Лев пришел.

"Я Лев или не Лев?" – спросил он раздраженно.

"Фактически вы Лев! – Шакал сказал резонно.-

Но юридически, мы видим, вы Осел!"

Жил в Чудной стране добрый сапожник ПростоФиля. Людям служил, обувь чинил.

Все важные новости от клиентов узнавал. А и важного-то было – почти ничего. То воришку на базаре поймают, который копченую колбасу с прилавка стащил. То весна-лето пройдут и первый снег выпадет.

Но однажды наступило странное время, тревожное. Небо тучами заволокло.

Чудики, как муравьи в растревоженном муравейнике – забегали, засуетились.

– Что нового в мире? – по обыкновению спрашивает ПростоФиля клиента. А сам в это время набойку на каблук приклеивает, ножичком лишнюю резину подрезает.

– Ужас что творится! – с выпученными глазами воскликнул клиент. – Надо срочно бежать. Нельзя ли побыстрее с починкой?

– А что стряслось?

Клиент за голову схватился.

– Ну как же! Цена на репу на мировом рынке рухнула. Заморские деньги в цене подскочили. Это дорожает, то обесценивается. Срочно покупайте то, что еще можно купить! Срочно продавайте то, что еще можно продать! Ладно, давайте мне мою туфлю. Совсем некогда, надо бежать, бежать!

И клиент исчез.

ПростоФиля ощутил в душе беспокойство, поднялся из своего полуподвальчика и выглянул на улицу. Ему показалось, что он упустил что-то важное. Что он бесповоротно остался на перроне, а поезд событий с крейсерской скоростью уезжает вдаль.

На улице чувствовалась всеобщая суматоха. Все куда-то бежали. Он слышал, как от чудика к чудику носился испуганный перешёпот:

– Кризис! Навсегда!

– Завтра всё запретят! Надышаться перед комой!

– Надо скорее менять одни деньги на другие!

– Все квартиры раскупили. Не осталось ни квартир, ни покупателей!

– Война будет?

– Дурак, она уже идет! Только никто об этом не знает, кроме меня.

В душе ПростоФили стала нарастать паника.

«Не успел! Безнадежно опоздал! Как же так!»

Он торопливо закрыл мастерскую на замок и выбежал на площадь. Куда бежать? Налево? Направо? Чудика закружило в водовороте незнакомых лиц, понесло в живом бурлящем потоке.

На секунду волна выбросила его в укромном местечке у облупившейся стены старого дома. Он остановился перевести дух, вытащил из кармана пригоршню монет – все свои накопления.

«Куда я бегу? Что я должен делать? Я не могу ничего купить на свои сбережения, а если что-то куплю, у меня не останется никаких сбережений. И мне нечего продать, а то, что у меня есть – ну кто же купит?»

И тут ПростоФилю тихонько тронули за рукав.

– Мастер! Когда вы мастерскую откроете? Мне бы обувку починить.

Чудик усталым взором оглядел суматошную площадь, а потом внимательно поглядел на клиента, виновато держащего в поднятой руке пару ботинок.

И тогда ПростоФиля понял, что не надо гнаться за ветром в поле. А надо всего лишь заниматься тем делом, которым должен заниматься. Служить другим чудикам.

Когда кипит суп, из кастрюли поднимается пена. Но это не настоящее бытие, а только видимость. Пена уходит, а суп остается.

– Конечно, пойдемте, – ответил добрый сапожник. – Сейчас все сделаю в лучшем виде!

И на его душе стало спокойно и счастливо, как никогда.

Как водится, начиналось все хорошо. Тепло, солнце ярко светило.

Не обязательно, прям весна или лето. Ну, просто стояли хорошие сытные дни.

Чудики высунулись из домиков, пляски на радостях устроили.

Ну и стали себе кумиров выбирать. Кто больше блестел, на того и молились.

Солнце ярче светит – кумиры сильнее блестят. Ну, потому что золотом облеплены. Начищенное золото на солнце блестит.

Идет, к примеру, миллиардер или Царь, сияет, аж глаза слепит. А вокруг толпа простых чудиков, восхищаются, многие ниц падают. Ну, а тому приятно, льстит. Чувствует силу. Может движением руки народную волну поднимать. Девицы молодые пачками липнут.

И так этим новоявленным кумирам понравилась сила, невесть откуда взявшаяся, что они стали себя еще больше золотом облеплять. Со всех сторон – и лоб, и зад. И дом, в котором живут, и дорогу, по которой едут. Чтоб блестело!

А миллионеры за миллиардерами тянутся. Золота у них поменьше, поэтому они его тонким слоем по себе размазывают, как по худому бутерброду, чтобы тоже со всех сторон блестеть.

Ну, и главное, кумиры копят золота побольше – глядишь, не только на себя, но и на век детенышей хватит.

Но однажды что-то пошло не так, и в мир пришла тьма. Солнце ушло за горизонт. Низкие черные тучи сгустились. Стало темно и страшно. Все, кто блестел, постепенно стали блекнуть и, в конце концов, с последним лучом солнца потухли. Превратились в темные гремящие чучела.

Чудики пришли в недоумение. Где прошлые кумиры? Те, кто ниц лежали, встали, отряхнулись. Стало зябко. Вокруг темень непроглядная. Пришла пора по домикам прятаться, чтобы ничего недоброго не случилось. Жутко!

И вдруг, когда глаза привыкли к темноте, чудики стали замечать там и сям слабенькие звездочки света. Как будто зажглись светлячки, которых раньше на ярком солнце и в блеске золота нельзя было разглядеть.

И тогда народ стал невольно собираться вокруг таких вот чудиков, которые САМИ светят. Пусть самым захудалым и слабым светом, не ярче свечечки. Но зато светят. Чудики вокруг них собрались, и уже стало не так страшно. И даже стало как-то теплее друг от друга. Они даже за руки стали браться, чтобы оградить свой свет от разных невзгод. В особенности, от черных металлических шарахающихся чудищ.