Минёр, штурман и другие - Александр Шауров

И с ехидной улыбкой начхим двинулся к девушкам.

– Привет, красавицы! Из Киева изволили пожаловать? А радиационный контроль уже проходили? Нет. Ну, тогда прошу на КДП.

Монтажницы, весело гомоня, двинулись за «симпатичным дядечкой». «Дядечке» было 27 лет от роду, и он был большим любителем различных розыгрышей. Ничего не понимая, но чувствуя какой-то подвох, офицеры двинулись за ними.

Начхим завёл монтажниц на КДП и, подойдя к установке РУСИ, сказал:

– Ну вот, всем нужно пройти через эти ворота. Но не просто пройти, а занять вот такое положение и прислонить руки вот к этим местам. Если всё чисто, то ничего не случится, а если присутствует радиоактивное загрязнение, то установка подаст звуковой сигнал. Тогда будем решать, что с вами делать.

– Так, кто первый? – нетерпеливо спросил начхим, незаметно переводя РУСИ в режим «контроля».

Первая же монтажница зазвенела, за ней вторая, третья и четвёртая.

– Всё, девицы, – сказал химик. Даже не знаю, что с вами и делать.

Первым засуетился штурман, который не видел, что начхим перевёл установку в «контроль».

– Давай делай что-нибудь, ты же начхим. Мне же нужно доработки комплекса проводить, – взмолился он.

– Ну не знаю, не знаю, что и делать, – пробормотал химик.

– Хотя, знаю, – вдруг встрепенулся он, опять хитро улыбаясь, – давай не будем никому докладывать, проведём их по-тихому в твою каюту, а там пусть всё с себя снимают и стирают. Ну а ты штурман, уж обеспечь их РБ и «шильца» налей. Договорились?

Штурман готов был петь и плясать от счастья. Хочешь-не хочешь, а мат. часть нужно вводить в строй.

Остальные участники действа оживились, они в отличие от штурмана уже начали кое-что понимать.

Толкая друг друга в бок и соблюдая жестокую конспирацию, друзья провели монтажниц в каюту штурмана и, приказав снять с себя всё, в том числе и нижнее бельё, и хорошенько простирнуть, вышли в отсек. Самого штурмана отправили к интенданту за РБ. В течение получаса в каюту штурмана было настоящее паломничество: кому-то нужно было подписать бумаги, кто-то просто ошибся дверью, кто-то пришёл узнать, где хозяин каюты.

И всё это время отсек оглашался истошным визгом, восторженными возгласами, громкими извинениями и хохотом хохлушек и подводников.

– В саду звучал девичий смех, постепенно переходящий в женский, – философски изрёк молчавший всё это время командир БЧ-4.

Но вскоре всё закончилось: девчонки быстренько простирнули шмотки, штурман, если так можно сказать, собственноручно переодел их в РБ и препроводил в гиропост.

Монтажницы принялись за работу и делали её, надо сказать, быстро и умело, хотя временами то одна, то другая начинали хохотать, вспомнив о том, что с ними произошло. Но самое интересное в том, что история имела продолжение. По окончании работы одна из монтажниц, подстриженная под мальчика блондинка, спросила у штурмана, где можно перекурить. Замотанный делами штурман ответил, что подводники делают это на корне пирса. Девица долго не могла взять в толк, что такое корень пирса, пока штурманёнок не сказал: «Это конец пирса, который торчит в море» и галантно проводил её к месту для курения. Хохлушка вытащила сигареты, прикурила, со вкусом затянулась и стала мечтательно смотреть на залив. Всё-таки красива северная природа. В это время за спиной у девушки нарисовался мичман-электрик, здоровенный мужик лет под сорок. Он молча подошел к самому краю пирса, выпростал детородный орган и начал с удовольствием мочиться в залив. Закончив полив, электрик вынул «Беломор», умело замял мундштук и, толкнув монтажницу в бок, сказал: «Эй, парень, дай-ка прикурить». Девица, не поворачиваясь, протянула свою сигарету. Увидев на пальцах модный маникюр, мичман вначале глупо захихикал, но потом, рассмотрев, что перед ним женщина, резко дёрнулся в сторону и, не удержав равновесия, шлёпнулся в только что обильно политый им самим залив.

Шесть «Кавказов»

– Минёр! Сколько можно наступать на одни и те же грабли? – почти прокричал старпом.

В ответ минёр подумал:

– Мои грабли, как хочу, туда и ставю.

В июне 1981 года военно-морские училища выплеснули на флоты очередной выпуск лейтенантов. Ну, на флоты, конечно, сказано громко, вначале – в первый офицерский отпуск, с соответствующим денежным довольствием. Тот, кто служил, конечно понимает, что после 15 рублей курсантских и 19 рублей 80 копеек старшинских 200 рублей лейтенантских – это сокровища Али-Бабы. И новоиспечённые лейтенанты постарались в отпуске оторваться по полной. На службу ехали уже на «папины» деньги. Но это не главное, главное было впереди – базы подводных лодок и сами подводные лодки, страшно желанные. Кому-то досталась «жемчужина у моря» – Гремиха – или в обиходе «город летающих собак» и «страна вечнозелёных помидоров», кому-то Видяево, а кому-то, как нашим героям, столица подводного флота – Западная Лица. Воистину: если Лица не столица, то Париж не заграница. Итак, шесть лейтенантов из разных училищ волею судеб были сведены на одном подводном корабле в «Большой Лопатке». Здесь были РТСовец, вычислитель, связист, трюмный, КИПовец и минный офицер. Среди вновь прибывших отличался минный офицер: он был на полторы головы выше остальных лейтенантов и слегка заикался. Лейтенанты попались из хорошистов и крепких троечников и поэтому быстро освоились на своём корабле. Принцип понятен: сейчас же драть будут. Надо сказать, что ещё до прибытия лейтенантов подводная лодка была заряжена в плане Северного флота в ремонт во Вьюжный, и план этот никто не отменял. В назначенное время были отданы швартовы, и подводный корабль медленно двинулся к выходу из базы. Не будем описывать все прелести надводного перехода, скажем только, что для первого раза лейтенанты почти неплохо справились со своими обязанностями. Всё бы было хорошо, если бы береговые службы опять чего-то там не намудрили, а именно забыли начислить лейтенантам зарплату в совдензнаках, но на корабле же это нестрашно: и накормят, и спать уложат. Как бы там ни было, но корабль прибыл в место проведения планового ремонта – во Вьюжный. Бросили чалки, подключили береговые телефоны, установили сходни и экипаж начал жить береговой ремонтной жизнью. Так получилось, что по приходу в завод лейтенанты не были задействованы в корабельных мероприятиях и при несении вахты. Как вы думаете, куда может пойти вечером лейтенант, если он нигде не задействован? Правильно. В кабак. И наши лейтенанты не были исключением из правил.

Какой ресторан это был – «Пала» или «Ягодка» – история об этом умалчивает, но, подсчитав свои ресурсы, молодые подводники