Дело Белки - Александр Даган

Теперь же мне представился шанс выяснить, что тут происходит на самом деле. Заняться этим следовало как можно быстрее.

— Итак, господин Логопед, продолжим. Меня интересует, откуда вам стало известно о пропаже бухгалтера нашего Общества?

По тому, какими несчастными сделались глаза собеседника, я понял, что этот вопрос также относится к секретной информации, а значит, является весьма и весьма важным.

— Не молчите, доктор, не стоит! Вы же знаете, что сыворотка все равно заставит вас сказать правду.

— Вас же не заставила, — с трудом сдерживая очередные позывы к кашлю, просипел врач.

— Сами виноваты! — не скрывая торжества, заявил я. — Не понимаю, кто вообще учил вас так вопросы формулировать?

— Главврач!

— Кто?

— Глава нашего регионального отделения.

— Ну то-то! А меня Яндекс!

Похоже, мое последнее заявление окончательно сломило дух Логопеда. Он понуро уставился в пол и произнес:

— Хорошо. Спрашивайте! Что вас интересует?

— Другое дело! — милостиво заметил я и вальяжно, как университетский преподаватель на устном экзамене, продолжил: — Итак, повторяю вопрос…

Закончить фразу мне не удалось. Услышав звук открывающейся двери, машинально повернул голову и увидел стоящую на пороге Бабу-ягу. «Опоздал!» — подумал как-то отрешенно, и в тот же миг в мое ухо врезался тяжелый кулак Логопеда.

На сей раз перемещение из кабинета в кабинет, а вернее, из каземата в каземат, было самым стремительным, равно как и самым грубым. Никаких каталок, не говоря уже о праве на самостоятельную прогулку, мне не предоставили. Пока я отлеживался на полу после мощнейшего удара врача-следователя, он сам пулей выскочил в коридор и отдал несколько команд терракотовым стражникам. Те в свою очередь немедленно ворвались внутрь, схватили меня за руки, за ноги и бодро куда-то поволокли. Примерно на середине этого перемещения коллодийская сыворотка наконец прекратила действовать на мой организм, поэтому к концу пути я вновь видел вокруг себя коридор поликлиники, и тащили меня уже не огромные глиняные страхолюдины, а щуплые старички-пенсионеры. Вернее, один старичок, вцепившийся в мою правую руку, и три бодрые бабульки, держащие меня за остальные конечности. При этом силы им было по-прежнему не занимать, поэтому мне оставалось, не рыпаясь, позволить престарелой кавалерии не только доставить себя по назначению, но и прикрутить широкими кожаными ремнями к креслу. Единственным положительным моментом во всем происшедшем было то, что я каким-то чудом все еще оставался худо-бедно задрапированным в давешнюю простыню, которая заменяла мне конфискованную в просмотровой одежду. Все-таки, как ни крути, а нагота еще со времен Адама и Евы никому не прибавляла чувства защищенности и уверенности в завтрашнем дне.

Похоже, Логопед решил осуществить свою угрозу и действительно передал меня в лапы Рентгенолога. Впрочем, самого хозяина кабинета мне еще не довелось увидеть, а выводы о его специальности сложились на основе имевшегося в помещении оборудования. Через мгновение хозяин и сам заглянул на рентгеновский огонек и, признаться, слегка меня разочаровал. Я ожидал увидеть могучего злобного монстра, а вошедший в помещение мужик был просто очередным мрачным громилой с перекачанной шеей и сплющенным покатым лбом, форма которого запросто могла послужить прототипом для дизайна скошенной вперед орудийной башни танка «Т-80». Сходство с бронемашиной усиливало также то, что поверх халата доктор был облачен в тяжелый прорезиненный фартук, прикрывавший его грудь, живот и, разумеется, гениталии. Впрочем, о защите последнего Рентгенологу можно было уже не беспокоиться. На ком бы он ни женился, его дети будут выглядеть такими же мутантами, как и он сам.

Покончив с разглядыванием пыточных дел мастера, я потерял к нему интерес. Но, как ни странно, наше равнодушие оказалось взаимным. Рентгенолог, занимаясь своими делами, спокойно перемещался по кабинету, обращая на меня столько же внимания, сколько на имевшуюся в комнате мебель. Вдруг дверь отворилась, и в комнате появился еще один медик — брат-близнец первого.

— Идет, — сообщил пришелец нервным шепотом хозяину кабинета.

Тот отчего-то засуетился, быстро опустил на последнем остававшемся открытым окне светонепроницаемый экран и встал рядом по стойке смирно — ни дать ни взять гвардеец у вечного огня. Его пришедший позднее клон тоже вытянулся возле двери, что явно свидетельствовало о приближении к кабинету какого-то местного начальства, которое, по неписаной традиции всех времен и народов, как всегда, заставило себя ждать. Впрочем, напрасно многие думают, что боссы задерживаются из неуважения или по безалаберности. На самом деле пытка ожиданием — один из самых эффективных приемов психологического давления. А в моем случае она еще и сопровождалась мерно трясущимся полом и дребезжащими в окнах стеклами. Создавалось ощущение, что где-то за стеной проходит тяжелый товарный состав, который того и гляди раскрошит в пыль оказавшуюся подле него больничку. Однако вместо этого дверь в кабинет распахнулась и внутрь, покряхтывая на каждом шагу, вдвинулось могучее, тяжеловесное существо совершенно невероятных размеров. Глядя на него, я невольно подумал, что теперь понимаю, откуда могла взяться поговорка «если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету». Именно такую ходячую гору и представлял собой монстр, пожаловавший в кабинет. Увы, у меня не имелось никакой возможности взглянуть на него магическим зрением, чтобы понять истинную природу этого существа. Хотя, с другой стороны, возможно, это было к лучшему. Во всяком случае, одно я теперь знал точно: медик в фартуке, принятый мной за рентгенолога, вряд ли имел звание выше санитара, а настоящий врач пришел только сейчас.

— Где пациент? — возвысил голос человек-гора, и при этом из его рта пахнуло чем-то сырым и заплесневелым, так иногда несет из тоннелей московского метро.

«Слепой рентгенолог? Оригинально!» — подумал я. Однако помощники чудовищного врача не заметили в его вопросе ничего странного.

— Одну секундочку! Разворачиваем! — подобострастно пискнул один из санитаров, после чего они оба встали по бокам возле своего шефа и повернули его лицом ко мне.

Впрочем, о лице здесь можно было говорить лишь с большой натяжкой. На меня уставилась пористая, словно кусок пемзы, широченная красно-бурая маска. Рта как такового на ее поверхности не было. Вместо него в нижней части огромного лицевого блина вытянулась длинная узкая щель, в которой через равные промежутки поблескивали металлические пластинки, напоминающие многочисленные лезвия уничтожителя для бумаг. Нос отсутствовал в принципе, а глаза, расположенные на неправдоподобно близком расстоянии друг от друга, казались просто двумя уходящими в толщу головы черными отверстиями. Но самой жуткой деталью этой кошмарной физиономии были две бугристые, отливающие свинцом кожистые складки, ниспадающие со лба на изъеденные щеки монстра и спускающиеся по бокам далее, едва ли не до уровня его колен.

«Господи, да что же это за тварь такая?!» — заметалась в моей голове до смерти перепуганная мысль. Но следующая фраза чудовища неожиданно дала ответ на этот вопрос.