Дон-Аминадо - (А. П. Шполянский) Дон-Аминадо

Сорок тысяч восклицаний.

Восхищенье… панорамой,

Чай, холодный, как покойник,

И салфетки с монограммой.

Кто-то старым анекдотом

Угостил и был доволен,

А потом и солнце село

За верхушки колоколен.

Долго шли гуськом по парку.

Воздух в легкие вдыхали.

А когда качнулся поезд.

Все платочками махали.

— До свиданья… — До свиданья!.

Паровоз нахально свистнул.

Человек невольно вздрогнул,

И задумался, и скиснул.

1928

ПЕСЕНКА

«Дождик, дождик, перестань!..»

Мы отправимся в Бретань

Всем составом всех частей

С целым выводком детей,

С граммофоном впереди,

С фокстерьером позади,

С утопающим в кульках

Папой с зонтиком в руках,

С мамой, виснущей на нем,

В шляпе с розовым пером,

С нянькой старой и рябой,

С оттопыренной губой.

Цугом, скопом, словом, все

На траво и на форез.

На форез и на траво!

Неизвестно для чего…

Папа будет тосковать.

Мама будет загорать.

Нянька будет говорить.

Что в России лучше жить.

Дети будут рвать трико.

Пить парное молоко.

Удобрять чужой пейзаж.

Бегать голыми на пляж,

И, с детей беря пример.

Угорелый фокстерьер.

Мир и Космос возлюбя.

Будет прямо вне себя!..

А потом придет наш срок —

Узелок на узелок.

Чемодан на чемодан,

И унылый караван

После каторжных работ

В путь обратный потечет…

С утопающим в кульках

Папой с зонтиком в руках,

С мамой, виснущей на нем,

В шляпе с розовым пером.

С недовольною судьбой

Нянькой старой и рябой.

С целой тучею детей

Всех фасонов и мастей.

С граммофоном впереди

И с собакой позади…

1928

ЛЕТНИЕ РАССКАЗЫ

Не в Ла-Манш, не в Пиренеи.

Не на разные Монбланы.

Не под пальмовые рощи,

Не в диковинные страны…

Я уехал бы на Клязьму,

Где стоял наш дом с терраской,

С деревянным мезонином,

С облупившеюся краской,

С занавесками на окнах,

С фотографиями в рамах.

Со скамейкой перед домом

В почерневших монограммах,

С этой гревшейся на солнце.

Сладко щурившейся кошкой.

Со спускавшеюся к речке

Лентой вившейся дорожкой.

Где росли кусты рябины.

Волчья ягода чернела,

Где блистательная юность

Отцвела и отшумела!..

Как летела наша лодка

Вниз по быстрому теченью.

Как душа внимала жадно

Смеху, музыке и пенью.

Плеску рыбы, взлету птицы.

Небесам, и душным травам.

И очам твоим правдивым,

И словам твоим лукавым…

А когда садилось солнце

За купальнями Грачевых,

И молодки, все вразвалку,

В сарафанах кумачовых

Выходили на дорогу

С шуткой, с песней хоровою,

А с реки тянуло тиной.

Сладкой сыростью речною,

А в саду дышали липы,

А из дома с мезонином

Этот вальс звучал столетний

На столетнем пианино.

Помнишь, как в минуты эти

В этом мире неизвестном

Нам казалось все прекрасным.

Нам казалось все чудесным!

Богом созданным для счастья,

Не могущим быть иначе,

Словно Счастье поселилось

Рядом, тут, на этой даче,

В этом домике с терраской,

С фотографиями в рамах,

И сидит, и встать не хочет

Со скамейки в монограммах…

1928

ЧЕТЫРЕ ПОДХОДА

К РУССКОЙ

Сначала надо говорить о Толстом,

О живописи, об искусстве,

О чувстве, как таковом,

И о таковом, как чувстве.

Потом надо слегка вздохнуть

И, не говоря ни слова.

Только пальцем в небо ткнуть

И… вздохнуть снова.

Потом надо долго мять в руках

Не повинную ни в чем шляпу.

Пока Она, по-женски, не скажет: Ах!

И, по-мужски, пожмет вам лапу.

К НЕМКЕ

Немку надо глазами есть.

Круглыми и большими.

Ни с каким Толстым никуда не лезть,

А танцевать шимми.

Танцевать час. Полтора. Два.

Мучиться, но крепиться.

Пока немецкая ее голова

Не начнет кружиться.

И глядь, — веревка ль, нитка ль, нить, —

Незаметно сердца свяжет.

И не надо ей ничего говорить…

Она сама все скажет.

К ДОЧЕРИ АЛЬБИОНА

Для англичанки все нипочем,

И один есть путь к победе:

Все время кидать в нее мячом

И все время орать: ради!

Потом, непосредственно от мяча,

С неслыханной простотою,

Так прямо и рубить сплеча.

Будьте моей женою!

И если она за это не даст

Ракеткой по голове вам.

Значит, она либо любит вас.

Либо… остолбенела.

К ФРАНЦУЖЕНКЕ

Французский женский нрав таков.

Что, отбросив в сторону шутки,

С дамой надо без дураков