Ответный плевок - Алексей Лютый

— Там, — солдат, так же не поднимая головы, махнул рукой в сторону покосивших деревянных домов. Старшина поправил на плече вещмешок и, пожав плечами, пошел в указанном направлении.

Заросшая бурьяном деревенька, к которой направлялся парень, располагалась метрах в ста от недоделанного аэродрома. Выглядела она убого, как, собственно говоря, и должна выглядеть нормальная российская деревня. К тому же, хоть старшина и рассмотрел кое-где на удивление жирных коров — на падали, что ли, отъелись? — пяток свиней и нескольких колхозников, населенный пункт произвел на него впечатление совершенно безжизненного места. Прислушиваясь к своим ощущением, бугай совершенно не мог понять, откуда они взялись. До тех самых пор не мог, пока не вошел в деревню.

— Ни фига себе! — удивился он, рассматривая муляжи животных и манекены, одетые в ватники и шапки ушанки. — Что за хрень такая? Эй, люди, блин! Есть тут кто-нибудь?

— Прекратите орать, старшина! Вы мне весь объект демаскируете, — раздался из динамика строгий командный голос. — Направляйтесь к центру деревни, к дому с надписью «сельсовет». Войдете внутрь, дальше следуйте указателям.

Бугай удивленно посмотрел по сторонам, пытаясь отыскать громкоговоритель, видеокамеры наблюдения или какие-нибудь другие сенсоры обнаружения, однако ни один искомый объект найти не удалось. Старшина пожал плечами и пошел в указанном направлении. Дом с нужной надпись отыскать удалось довольно легко и парень, толкнув дверь, вошел в сельсовет.

Внутри царил полумрак, и парень на секунду замер, давая глазам возможность адаптироваться к новому освещению, а затем посмотрел по сторонам в поисках каких-нибудь указателей. Таковой отыскался в единственном экземпляре и лаконично оповещал: «Туда!» Старшина хмыкнул и пошел, куда требовалось. На пути его следования подобных указателей оказалось еще целых две штуки и привели они парня в бетонный подвал с металлической дверью, явно напоминающей вход в барокамеру.

— Ни хрена себе! — удивился старшина, глядя на мощную дверь, совершенно не соответствующую окружающей обстановке. И едва он закончил эту краткую и лаконичную фразу, как полуметровый «барашек» на двери повернулся и она отворилась, открывая взору парня ярко освещенный тамбур. — Блин, прямо «сим-сим, откройся» какой-то!

— Старшина, захлопните пасть и заходите! — раздался изнутри помещения тот же командный голос. — Шагом марш!..

Старшина покорно прошел в тамбур. Дверь за ним тихо закрылась, внутренний «барашек» провернулся, блокируя вход, и тут же из крошечных отверстий в стенах ударили струи какого-то газа. Старшина такой подлости, естественно, не ожидал и в первую секунду оторопел. Однако тренированные рефлексы сработали быстрее, чем мозг успел осознать происходящее. Глаза старшины закрылись сами собой, рот захлопнулся, не спрашивая разрешения хозяина, легкие самовольно перестали дышать, а руки зашарили по поясу в поисках несуществующего противогаза. Старшина мысленно выругался на себя самого, на предательский голос, заманивший его в ловушку, и на весь белый свет в целом. Попрощавшись с жизнь и пожалев, что так и не дописал письмо маме, начатое полгода назад, старшина собрался отдать концы, отбросить копыта, дать дуба и сыграть в ящик, но в этот момент струи газа прекратили бить из стен. Помещение почти мгновенно проветрилось и уже знакомый командный голос произнес:

— Прекрасно. С рефлексами у тебя, старшина, все в порядке. Да не стой ты, как мумия Ильича. Это была простая дезинфекция. Дыши спокойно и проходи внутрь. Шагом марш!

Парень снова мысленно выругался в адрес обладателя голоса, но вслух воспроизводить свою цветистую тираду не стал, понимая, что начальству таких слов знать не положено. Открыв глаза, старшина вдохнул воздух полной грудью и шагнул в распахнутую внутреннюю дверь тамбура.

А внутри его ждал длинный мягко освещенный коридор с дверями по обе стороны. Под потолком вертелось несколько видеокамер, обшаривая своими стеклянными зрачками узкие сектора. Старшина, посмотрев на них, подтянулся, поправил амуницию и пошел вперед, поглядывая на таблички, указующие на то, что именно скрывается за дверями. Надписи были кратки и лаконичны: «Учебный центр», «Научный отсек», «Актовый зал», «Боевая группа», «Оружейная», «Склад» и «Штаб». Вот к последней двери старшина и направился.

Та самостоятельно открылась, пропуская посетителя внутрь, и старшина оказался в просторной и тускло освещенной комнате. Справа от него был стеклянный зал с несколькими креслами внутри, слева — несколько закрытых дверей без табличек, а прямо располагался обширный центр управления, с пола до потолка заставленный мониторами, перед которым возвышался невероятно фантастического вида пульт. За этой странной конструкцией во вращающемся мягком кресле сидел невысокий человек в камуфляжной форме. Старшина даже от двери рассмотрел на погонах человека майорские звезды и вытянулся в струнку.

— Товарищ майор, старшина Шныгин для прохождения дальнейшей службы прибыл в ваше распоряжение!

— Вольно, старшина, — благодушно разрешил майор и повернулся-таки вместе с креслом в сторону вошедшего. — Проходи. Будем знакомиться…

Майор развернул к себе небольшой плоский монитор, возвышавшийся над пультом управления, словно мраморная горгулья над татарским кладбищем, и вновь перечитал досье, в котором черным по компьютеру было написано следующее:

«Шныгин Сергей Анатольевич. Звание — старшина. Последнее место службы — N-ская воздушно-десантная бригада. Последняя должность — заместитель командира отдельного взвода быстрого реагирования. Срок службы — пять лет. Основание — контракт. Общие характеристики — нестандартное мышление, отличное владение приемами рукопашного боя, врожденная лень. Совершенно невосприимчив к какому-либо эмоционально-психическому воздействию».

Дальше в досье шла общебиографическая информация о старшине. Причем, начиналась она от того момента, как Шныгин, будучи воспитанником детского сада номер шесть «Березка», в средней группе оного заведения насыпал в горшок товарищу полпачки сухих дрожжей, а заканчивалась описанием того, как во время последней секретной операции спецназа в Ираке старшина лично спас престарелого Саддама Хусейна от десяти… нет, от двадцати американских «морских котиков». Причем, девятнадцать из этих «котиков» отделались легкими переломами конечностей, а двадцатый был доставлен в крайне нетрезвом виде в медвытрезвитель ближайшего сибирского городка. Откуда его отпустили через полгода в обмен на пра-правнука Штирлица, пойманного бундесвером во время совращения секретарши самого Еханссена с целью получения нелегального пособия по безработице.

В общем, старшина Шныгин оставил в истории российской армии заметный след, и дабы вышеназванного героя не спутали с каким-нибудь самозванцем, с левой стороны компьютерного досье красовались фотографии Шныгина в фас, профиль и со стороны затылка. Справа вертелась трехмерная модель старшины, а внизу, под текстом, располагался полный набор отпечатков пальцев рук и ног Шныгина, отсканированная сетчатка его глаза и полный набор хромосом, соответствующих данному индивидууму.

Пока майор просматривал досье, старшина, в свою очередь, просматривал майора. Оный оказался невысокого роста, и Шныгин сомневался, дорос ли его новый командир хотя бы до метра шестидесяти. Черноволосый и черноглазый майор со скуластым лицом очень походил на изображение русского солдата с американского плаката времен «холодной войны». Разве что коня, папахи и шашки ему не хватало. Зато кривые ноги были в наличии.