Семь колодцев - Дмитрий Стародубцев

Секс и вино… Взрослые мужчины, их жены, невесты и подруги…

К ночи все было окутано пьяным дурманом. В моей квартире царило безумство, и мне все это чертовски нравилось.

На кухне я обнимал Петрухину невесту Алю за гибкую талию, другой рукой поглаживал ее твердые яблочки и что-то горячо нашептывал на ухо. Петруха заперся с Лолой в гостевой туалетной комнате и зачем-то включил на полную мощность душ. Алексей, в свою очередь, целовался при всех с моей Верой, которая уже совершенно ничего не соображала, а потом внезапно упал замертво, и Вовочка, тоже еле ворочающий языком, по приказу Лены отволок его в комнату для прислуги. Алексея тут же сменила Верина подруга Валя, и обе, не стыдясь, целовались посреди гостиной с такой неподдельной страстью, что, разглядев сквозь пьяный туман эту ошеломительную сцену, я даже заподозрил себя в том, что впервые в жизни вижу галлюцинации…

… Мне очень нравилась ее молодая подтянутая попка.

— Я хочу тебя! — жарко говорил я Але, закрывшись с ней в спальне.

Я ее сильно напоил, она слабо сопротивлялась. Я уже давно не был самим собой, словно меня заменил двойник — человек подлый, извращенный, злой. Я с трудом расстегнул ее узкие джинсы.

— Только не здесь! Умоляю тебя! — стонала девушка. — Только чтобы ОН не узнал!

— Он? — переспросил я. — А что тебе до него?

— Как что? — обиделась она.

— Ладно! — Я встал с кровати и потянул ее за руку. — Пойдем со мной!

Рядом со спальней в ванной комнате кто-то плескался. Я прислушался. Из-за двери сквозь шум струящейся воды едва различимо пробивались чьи-то надрывные стоны — будто кого-то пытали. Дверь была не заперта. Я осторожно заглянул и обомлел: в тусклом свете двух свечей, вставленных в бронзовый подсвечник, прямо в моей просторной гидромассажной ванной, на четверть наполненной водой, Вера и Валя, голые, мокрые, разгоряченные, слившись в диковинной акробатической позиции, ничего не замечая, жадно и дотошно вылизывали друг другу кипящие промежности. Распутницы были близки к финалу, с каждой секундой темп их движений все более ускорялся, а размеренные щадящие ласки постепенно превращались во взаимное истязание. Все это доставляло обеим массу удовольствия, они покусывали друг друга, мощно засасывали разбухшую плоть, затыкали пальцами отверстия; их языки с ожесточением перепахивали сочащиеся складки, не забывая самые дальние закоулки, буравили раскрытые анусы. И все это молча, с глухим рычанием. У меня даже голова закружилась от такой невообразимой картины. Я аккуратно прикрыл дверь.

Мы с Алей спустились на первый уровень моей квартиры, где в коридоре валялся пьяный Вовочка, которого я не преминул в сердцах сильно пнуть ногой. В гостиной сидела раздетая Лена со своей некрасивой обвисшей грудью и задумчиво потягивала эксклюзивный коньяк, каждая капля которого стоила бутылку водки.

— Привет, красавица! Не видала Петруху с Лолой? — спросил я ее.

— Они, кажется, в душе, — ответила женщина, равнодушно посмотрев на Алю, которая с выражением муки на лице приплелась за мной следом.

— Что с Вовочкой? — поинтересовался я.

— Хотел мне вставить, да куда там! Оказалось — нечем. Потом стал драться, но, слава богу, быстро отрубился. Подонок! — Лена нехотя прикрыла грудь полой халата.

— Есть такой анекдот про Вовочку, — обратился я к Але. — Вовочка трахает девочку. Та говорит: «Вовочка, я хочу, чтобы ты сделал мне больно!» А он отвечает: «Ладно, сейчас кончу и морду тебе набью!»

Лена хохотнула, но Аля осталась совершенно безучастной.

— Это Вовочка тебя раздел? — спросил я Лену.

— Если бы, — ехидно хмыкнула она, — Алексей.

— Алексей? Не может быть!

В такое мог бы поверить только сумасшедший: чтобы философ, эстет и чистюля Алексей захотел эту… эту бомжиху.

— Саша, Александр Владимирович, зачем мне врать-то? — возмутилась Лена. — Он вышел вон из той комнаты, наверное, захотел водички попить, увидел меня здесь одну и сразу набросился. Ну, я думаю, если Вовочка не может, то и пошел в жопу. Пусть лучше этот мальчик побалуется. Мне-то что? Только приятно…

— И что?

— Да ничего… Его вырвало сначала прямо здесь, потом на кухне… Я уже убралась…

— И где он?

— Спит.

— Ладно, Лена. Спасибо за уборку…

Я потянул Алю дальше. Девушка уже давно воспринимала все, в том числе и только что происшедший разговор, как дурацкий сон, и со стеклянным взглядом, слепо, словно загипнотизированная, следовала за мной.

Я подошел к дверям гостевой ванной комнаты, вытащил из тайной ниши маленький ключик, вставил в замок и открыл дверь.

Комната была забита паром, сквозь который нельзя было ничего разглядеть, и я поспешил нажать кнопку принудительной вентиляции. Через секунду мы с Алей увидели в рассеивающихся клубах голых и потных Пет-руху и Лолу в собачьей позе, которые, в свою очередь, замерли в испуге, не смея пошевелиться, и, как завороженные, смотрели на нас. На полу стояла ополовиненная бутылка ликера, валялись использованные презервативы. Из душа хлестал кипяток, выдавая новые порции пара.

— Лола! Я ничего не видел! — сказал я, закрыл дверь и опять повернул ключ.

— Твою мать! — воскликнула Аля и пьяно покачнулась.

— Ну что, убедилась? — подхватил я ее за талию.

Мы выпили, потом вернулись в спальню. Я раздел ее и методично насладился ее прелестями. На этот раз она не только не сопротивлялась, но и с готовностью предоставляла мне любые возможности, хотя сама, то ли из-за недостатка опыта, то ли из-за того, что стеснялась, инициативы не проявляла, а просто покорно исполняла. Потом я оставил девушку одну и пошел курить на кухню, где застал Вовочку, Лолу, Петруху и Лену, распивающих водку.