Власть и прогресс - Саймон Джонсон

Есть истории успеха – истории сверхбыстрого экономического роста, как в Южной Корее, Тайване, на Маврикии, в последние десятилетия в Китае – которые, казалось бы, подтверждают это ожидание. Каждая из названных стран достигла постоянного роста доходов на душу населения в среднем более чем на 5 % в год, причем эта цифра остается постоянной уже более 30 лет. Во всех этих случаях важную роль в развитии сыграли индустриальные технологии, а также экспорт на мировые рынки.

Но вопрос, как и в каких случаях развивающиеся страны получают выгоду от новых технологий, более сложен и тонок, чем это обычно представляется. Несколько экономистов, как, например, Фрэнсис Стюарт, еще в 1970-х годах подметили, что импорт технологий срабатывает не всегда и в некоторых случаях может даже увеличить бедность и неравенство, поскольку западные технологии часто оказываются «неуместными» или «неподходящими» для потребностей развивающихся стран. Это можно увидеть на примере африканского сельского хозяйства. Почти все финансирование сельскохозяйственных исследований в мире осуществляется в США и Европейском союзе, и значительная его часть направлена на вечную проблему сельского хозяйства – болезни и патогены зерновых культур, по оценкам специалистов, уничтожающие ежегодно более половины, может быть, даже до 80 % мирового зерна. Например, европейская совка, угрожающая посевам кукурузы в Западной Европе и Северной Америке, привлекает большое внимание: выводятся специальные устойчивые против нее сорта кукурузы (в том числе более 5 000 биотехнологических патентов и различные генетически модифицированные разновидности). То же верно для кукурузного корневого жука, также поражающего кукурузу в США и отдельных частях Западной Европы, и для хлопкового коробочного червя – в свое время главной угрозы хлопчатнику в США.

Но химикаты и новые сорта растений, разработанные в США и Европе, не особенно полезны на полях Африки и Южной Азии, где другие болезни и патогены. Так, африканская стеблевая совка, поражающая те же зерновые культуры в Африке, или пустынная саранча, пожирающая посевы почти по всей Африке и в южных регионах Азии, представляют для сельскохозяйственной производительности в этих регионах огромную проблему. Однако внимания к ним гораздо меньше (очень мало патентов и ни одной генетически модифицированной разновидности). Общий объем как финансирования исследований, так и инноваций, нацеленных на решение проблем развивающихся стран, в целом ничтожен. А ведь, по оценкам специалистов, если бы разработки в области биотехнологий переориентировались с западных болезней и патогенов на те, что преследуют зерновые культуры развивающихся стран, это подняло бы мировую сельскохозяйственную производительность не менее чем на 42 %.

Новые сорта зерновых и сельскохозяйственные химикаты, «работающие» исключительно в западных странах, – лишь один из примеров неуместной технологии. Фрэнсис Стюарт уделяла основное внимание не болезням и патогенам зерновых, а новым капиталоемким методам производства. Например, сложное индустриальное оборудование на заводах и комбайны в сельском хозяйстве могут не отвечать потребностям развивающих стран, где мало денег и очень велика потребность в создании стабильных рабочих мест для населения.

Подобные ошибки дорого обходятся экономическому росту. В результате развивающиеся страны могут отказываться от новых технологий, требующих слишком больших вложений или не соответствующих их потребностям. В самом деле, сорта зерновых, выведенные в США, редко экспортируют в более бедные страны, за исключением тех, которые по своему климату и патогенам очень похожи на США. Даже когда новые технологии, созданные в индустриальных странах, переносятся в страну третьего мира и закрепляются там, выгода от этого часто бывает невелика, ведь в развивающихся странах обычно не хватает высококвалифицированных рабочих, способных управлять новейшей техникой и ее ремонтировать. К тому же технологии, экспортируемые из богатых стран, порой создают новую структуру неравенства: вокруг них аккумулируются средства, сплачиваются квалифицированные работники, получающие достойную зарплату, в то время как положение большинства остается плачевным. В целом можно сказать, что неуместные технологии не выполняют задачу борьбы с бедностью в развивающихся странах, а иногда и наоборот – увеличивают экономический разрыв как внутри этих стран, так и между Западом и всем остальным миром.

Многие в развивающихся странах уже сознают, что должны искать решения для себя самостоятельно. Один из важнейших прорывов XX века был совершен в так называемой «Зеленой революции», которую возглавили исследователи из Мексики, Филиппин и Индии. Новые сорта риса, выведенные на Западе, не подходили для почвы и климатических условий в этих странах. Прорыв произошел в 1966 году, когда новая разновидность риса, IR8, стремительно удвоила его производство на Филиппинах. В это же время в индийских научно-исследовательских институтах были созданы родственные сорта, которые скоро перевернули вверх дном сельское хозяйство и в этой стране, в некоторых местах увеличив урожаи в 10 раз. Созданию этих новых культур способствовало финансирование от Фонда Рокфеллера и руководство известных ученых, особенно агронома Нормана Борлауга, впоследствии лауреата Нобелевской премии мира за спасение более 1 млрд человек от голода.

Сегодня перед нами предстает архетипически неуместная технология – искусственный интеллект; но никаких признаков новой «Зеленой революции» (или хотя бы новых Борлаугов) на горизонте не видно.

Снижение бедности и быстрый экономический рост в случаях Южной Кореи, Тайваня или Китая не были связаны с импортом западных методов производства. Экономический успех в этих странах исходил из новых технологий, позволявших более эффективно использовать человеческие ресурсы. Во всех этих случаях технологии создавали для большинства трудящихся новые рабочие места, а сами государства увеличивали инвестиции в образование, чтобы создать паритет между технологиями и знаниями населения.

Нынешняя траектория развития ИИ не позволяет надеяться на этот путь. Цифровые технологии, робототехника, другое автоматизированное оборудование уже повысили требования к знаниям и навыкам сотрудников по всему миру и начали создавать систему международного разделения труда, например, внося свой вклад в процесс деиндустриализации многих развивающихся стран с низким уровнем образования населения.

И этот процесс ИИ тоже выводит на новую ступень. Вместо того чтобы создавать рабочие места и новые возможности для большинства населения в странах с низким и средним доходом, нынешний путь развития ИИ повышает требования к капиталовложениям, к образованию и навыкам производственных рабочих и даже требует более квалифицированной сферы услуг, например менеджмент-консалтинга или IT-компаний. Но именно таких ресурсов в развивающихся странах меньше всего. Как мы видели в примерах экономического подъема, основанного на экспорте и «Зеленой революции», многие из этих экономик изобилуют иными ресурсами, которые можно было бы использовать для экономического роста и сокращения бедности. Однако эти ресурсы останутся неиспользованными, если будущее высоких технологий свернет туда, куда диктует иллюзия ИИ.

Возрождение сословного общества

Индустриальная революция началась в Британии XVIII века, где у