Эволюция духовности - Владимир Николаевич Коваль

Библиотечное дело необходимо перепрофилировать от «складирования — выдачи» к оказанию помощи читателю найти крайне нужную ему, самую необходимую для его жизненной ситуации, наиболее отвечающую его профессиональным, творческим, нравственным, душевным и духовным запросам по его уровню развития книгу. Здесь тематические подборки без оценки интеллектуальной значимости, профессиональной востребованности, значения для творчества, нравственной содержательности и духовной ценности книг не обойтись. Подборка книг «самые мудрые», «самые нужные для достижения успешности», «самые продвинутые для самосовершенствования личности», «самые полезные для сохранения и приумножения здоровья», «самые ценные для самообеспечения собственной и общественной безопасности»…, а также подобный путеводитель по вновь изданным, переизданным социально значимым книгам, анализ отзывов читателей, статистика спроса в библиотеках и продаж в книжных магазинах, рейтинг тиражей, итоги книжных конкурсов «книга года», «книга десятилетия», «100 лучших книг всех времён и народов», подсчёт лайков… — это то, что поможет сделать читателю правильный выбор в океане книжного спама, вернуть массовый интерес к чтению, приобщить искусственный интеллект к библиотечному делу, возвратит России славу самой думающей, самой творческой, самой самообразованной, самой идейной, самой культурной, знающей и умеющей, самой духовно-нравственной, самой счастливой страны. (!!!)

Великодушной мудростью, Божественной красотой и гармонией искусство обогащает жизнь истинным смыслом, а он облагораживает жизнь духовностью. (!)

Выдающаяся картина, гениальная поэзия, чарующая мелодия, высочайшая мудрость и уникальное бриллиантовое ожерелье лишь подчёркивают чудо рождения красоты за счёт сверхъестественного творческого проявления духовности. (!)

То, что в искусстве (и не только) можно измерить деньгами, коммерциализировать несовместимо с истинными духовными ценностями. (!)

Артиста любят не за талант и мастерство, а за то, как его талант и мастерство служат его любви к людям и нашей любви к ближнему. (!)

Китайский, японский и корейские языки — метафоричные, европейские — понятийные, русский — метафорично-понятийный. Иероглифическое письмо формирует смысл написанного посредством метафор, структурируя понимание ещё только возникающего замысла, а буквенное письмо формирует смысл написанного посредством понятий, структурируя и объективируя вербальное понимание уже возникшей мысли. В европейских языках фонетическая единица — слово, однозначное понимание которого редко нуждается в конкретном контексте, а в иероглифических языках фонетическая единица — идиома, объединяющая смысл иероглифов, означающая пирамиду смыслов, неоднозначно понимаемая без конкретного контекста, а в китайском языке — ещё и без нужной интонации. Идиомы русского языка, к примеру: «я покажу вам кузькину мать» на европейские языки непереводимы, а на иероглифические — переводимы. По-английски эта идиома звучит: «я покажу вам мать Кузнецова» — с совершенно иным смыслом, а по-китайски: «я задам вам взбучку, как мать задаёт взбучку своему сыну Кузьме». Поэтому, кстати, и образы японской и китайской поэзии ближе русскому восприятию, чем европейскому, а у нашего знаменитого китаеведа Бронислава Виногродского китайские специалисты консультируются по лингвистическим вопросам древнекитайского языка. Сказки же незрячего Василия Ерошенко из Обуховки Старооскольского уезда, которые он писал на японском, относятся к классике детской японской литературы. Не случайно мыслящая японская интеллигенция очень высоко ценит мудрые афоризмы Льва Толстого. (!!)

Нам рифмы смысл в раздумьях углубляют.

В стихотвореньях мысли мудрые сияют. (!)

Искусство воспитывает благодаря доставляемому истинному эстетическому наслаждению, проистекающему из духа гармонии в прекрасном, который покоится в духовных началах смысла жизни. (!!)

Театр в своём влиянии на зрителя прирастает не столько мастерством, сколько душевным благородством актёров и тем, сколько духовности они привносят в искусство. Жизнь труппы неотделима от жизни социума и актёрам не чуждо ничего человеческое: подлость и интриги, зависть и травля более талантливых коллег, но, если актёр внутренне не преображается перед выходом на сцену и не очищается от греховности ради духа искусства, он остаётся жалким ремесленником. Жизнь на сцене иная — чистая, искренняя, торжественная, проникающая в душевную глубину зрителей. Поэтому люди ходят в театр, оставляя в фойе повседневные тяготы своей грешной, заскорузлой, погрязшей в бездуховности жизни. (!!)

Актёрская популярность (как и прочая), исходящая или из жажды прославиться любой ценой, или из стечения благоприятных обстоятельств, или из-за неразборчивости поклонников, или из-за игры на публику, непременно потребует поставить на карту человеческое достоинство. (!)

Искусство или морально развращает, или интеллектуально опустошает, или душевно разлагает, если духовно приземляет, нравственно не обогащает, не воодушевляет и не вдохновляет. (!)

Искусство — духовности поклонение, на истину моление, прекрасным вдохновение и энтузиазмом послушание. (!)

На небесах уж сорок лет великий бард,

Текут года, а песни всё не умолкают.

Любовь народная превыше всех наград,

Стихи его от скверны души очищают.

Он исповедовал славянский ренессанс,

Он силу духа спрессовал в стихосложение,

Он жизни смысл нам разложил пасьянс,

Он заряжал нас верой в дерзновение.

Стих, будто нерв натянутый звенит,

Всё спетое как «честь имею» к нам взывает,

Он в вечность хриплый голос посылает,

А эхом струн сердешных душу бередит.

Из жизни бард ушел, но в песнях возвратился,

Над братским безымянным холмиком склонился,

Блаженно, искренно, отчаянно молился

За русский ратный дух, чтоб возродился.

Кумир страны: навечно Датский принц!

А сам был скромным, честным и ранимым,

Своим был в доску и бойцом непримиримым,

В любви и дружбе он не знал границ.

Ажиотаж прошёл, остались смысл и боль,

Он в памяти людской навечно поселился,

Прожив судьбу как на подмостках роль

И в бесконечность грусти тихо удалился. (!)

В поэзии рифмует смысл, который вчувствовался в мысли,

Который пламенем души нам путь указывает к счастью,

В котором трепетом сердец друг к другу люди приросли,

Наполнив красотою жизнь, а мудрость окрыляя страстью. (!)

Из Белого святого града мы.

Сияет он в лучах военной славы.

К победе волю, как реликвию войны,

Духовных подвигов священные дары

Любовью и трудом приумножаем,

Энтузиазмом, мудрой властью