Эффективное чтение. Техники «нечтения» для профессионального роста - Рустам Тельманович Агамалиев

• 104,6 тысячи часов зум-конференций.

Все это текст в той или иной форме. Много ли его? Однозначно ответить сложно. Много по сравнению с чем или с каким историческим периодом? Точно можно сказать, что легкость создания текста привела к появлению огромного объема информации, что, в свою очередь, изменило ее качество.

Чтение диалогов Платона и книг Джеймса Клира[7] – это два совершенно разных процесса. Проза Платона медленная, она подталкивает читателя к непростому поиску ответов на, казалось бы, простые вопросы. Проза Клира, на мой взгляд, слишком прямолинейна: чтобы найти что-то практическое, нужно серьезно интерпретировать его текст. Ставя в один ряд Клира и Платона, я хочу лишь подчеркнуть, что оба автора делятся с читателем мудростью. Однако качество этой мудрости претерпело значительную трансформацию. Если в прошлом автор мог себе позволить на протяжении нескольких страниц раскрывать одну мысль под разными углами, то сейчас у читателя иной запрос – не глубина, а краткость и скорость развития идей.

Роль и место школы в развитии умения читать

Сложно оспорить важность понимания фонетики, грамматики, синтаксиса и семантики языка. Интуитивное знание этих аспектов обеспечивает беглое и относительно быстрое чтение. А поскольку цель учителей начальной школы – научить читать бегло и относительно быстро, постановкой этих навыков они и ограничиваются, отводя малую роль работе, обеспечивающей глубокое понимание текста. Трагизм того, что мы не умеем понимать прочитанный текст, начинает проявляться в старшей школе.

Начиная с девятого класса ученики участвуют в школьных и университетских научных конференциях. Руководители научных проектов предоставляют различную поддержку ученикам во время подготовки и защиты работ, помогают в поиске, написании и оформлении исследований. Тем не менее дети испытывают колоссальный стресс, и связан он не с написанием работы, соблюдением сроков или корректным оформлением, а с тем, что им сложно понять научный текст, – требуется «переводчик».

Приведу пример из биологии. Терминология, использованная в учебнике для девятого или десятого класса, значительно отличается от той, что использует, например, Ричард Докинз в книге «Эгоистичный ген». Чтобы понять Докинза, ребенок должен расширить словарный запас и ознакомиться с новыми терминами. Только после этого знания ученика позволят понять, что написал ученый.

Верхняя и нижняя части веревки Скарборо

Если у читателя возникло впечатление, что со сложностями, описанными выше, сталкиваются исключительно ученики старшей школы, оно ошибочно. Окончив школу, выпускник предполагает, что умение быстро и бегло воспринимать написанные слова и называется чтением, что, по сути, правда лишь отчасти. Вернитесь к изображению веревки: умение бегло читать – это нижняя часть, верхняя отвечает за иной набор навыков. Умение читать формируется, когда читатель понимает и слова, и язык, которым написан текст.

Во время учебы в институте лингвистического и педагогического образования меня аккуратно – без стресса и последующего отвращения – познакомили с философией. Изучение трудов Аристотеля, Платона, Витгенштейна и многих других выдающихся личностей сначала вызывало некоторые опасения, а потом – любопытство, которое переросло в недоумение. Читая «Диалоги» Платона, я понимал каждое отдельное слово или даже целые предложения, но смысл того, как они связаны друг с другом и со мной, ускользал.

Хорошо развитые навыки беглого чтения и понимания слов не позволяли понять язык, использованный Платоном, и смысл, который этим языком передавался. Чтение комментариев и консультирование с профессорами философии приоткрыли глаза на любопытный факт: понимание диалогов требует от чтеца значительно больше, чем просто умение бегло читать.

Для понимания языка и декодирования смыслов, а не только слов, читателю «Диалогов» необходимо знать исторический контекст, особенности взаимоотношений между реально существовавшими и вымышленными персонажами, иметь представление о приемах, использованных Сократом, которого Платон описывает в своих диалогах.

Фонетика решает задачу чтения: она акцентирует внимание на связи между звуками и буквами, позволяет декодировать написанное слово. Словарный запас же определяет набор слов, который читатель без проблем понимает: ему не требуется консультироваться со словарем для понимания их значения. Например, понятие «парадокс» нам может быть знакомо из повседневного контекста, а понятие «апория», которое используется в дискурсе философов, – нет, хотя смысл одинаковый.

Человек без опыта изучения философии может не знать словаря, используемого в коммуникации между философами. Истинное понимание языка – это способность не прочесть слова в соответствии с набором букв, а понять общий смысл текстов, написанных для разных областей: математики, истории, физики, химии. Разными людьми: учениками и педагогами, режиссерами и актерами. Список можно продолжать и продолжать. Каждая дисциплина имеет уникальный для нее словарь терминов и понятий и особенный контекст использования уже известных слов.

Контекст, в котором используется язык

Очевидно, что, если нам надо опровергнуть или оправдать, например, тезис «социализация земли в данное время необходима», мы должны вполне ясно и отчетливо понимать, что такое «социализация земли». Без этого у нас выйдет не настоящее доказательство, а какая-то фальсификация, безграмотная мазня. Между тем именно в этом пункте – в понимании смысла слов тезиса – очень часто спотыкаются любые доказательства, а особенно споры.

С. И. Поварнин. Искусство спора. Глава 1. О доказательствах

Для понимания текста, который написан выше, – а это еще не самый сложный случай, – читателю требуется составить некоторую ситуационную модель. Ему необходимо иметь представление о контексте, в котором используются слова, а также осознавать, в отношении какой идеи они высказаны. Обучение навыкам понимания написанных слов подчиняется более масштабной цели – научить понимать язык. Умение бегло читать позволяет читателю сосредоточиться не на значениях слов, а на передаваемом ими смысле.

Предположим, у нас в руках две книги: одна – «Искусство спора», написанная Сергеем Поварниным, выдающимся философом и логиком, другая – «Преступление и наказание», написанная Федором Достоевским, признанным классиком прозы. Следует ли их читать одинаково или к каждой книге должен быть индивидуальный подход? Мой ответ: индивидуальный.

«Искусство спора» представляет собой описание причинно-следственных связей, где каждая новая глава и каждая отдельная идея если не следуют из предыдущей, то точно как-то с ней связаны. Поварнин в своих книгах строго придерживался этого принципа, поэтому они читаются легко и понимаются просто. Достоевский преследует иную цель – показывает сложные причины страданий Раскольникова оттого, что его любимая сестра Дуня по факту продает себя, чтобы он смог продолжить образование. Обе книги решают одну задачу – передать некоторую уникальную мысль. Поварнин и Достоевский вознамерились нам что-то сообщить, мы это принимаем и понимаем, но для расшифровки их намерений необходимы разные мыслительные инструменты, разговор о которых мы поведем в заключительных главах книги.

Небольшое обобщение написанного выше

Писатели художественной и нехудожественной прозы подходят к написанию текстов с разных сторон. Ученый использует текст, чтобы понять, как работает мир, постичь природу и происхождение тех или иных феноменов, а писатель опирается на эмоции и описывает события в мире, представляя информацию с различных точек зрения. И тот, и другой типы текстов важны, однако читатель воспринимает их разными способами. Разобраться в том, какой текст лежит перед нами, крайне важно еще до начала чтения.

В XXI веке мы стали жертвами информационного взрыва, следствием которого оказалась подмена качества количеством производимого текста, а отсюда произрастают корни еще одного негативного феномена – утраты читателем навыков вдумчивого чтения.

Человек сейчас производит невообразимый объем информационного шума, а читаем мы его так, как научились еще в начальной школе, – строка за строкой. Все, на что падает взгляд читателя, трансформируется из символов на бумаге в мешанину понятий и контекстов в голове – это приводит к информационному отравлению. В таком контексте поговорка «меньше знаешь – лучше спишь» приобретает еще больше смысла. Михаил Наумович Эпштейн, к работе которого мы уже обращались, поставил вопрос гораздо серьезнее: хватит ли человеку, маневрирующему в бесконечном информационном потоке, отведенного природой времени, чтобы обрести идентичность, понять, кто он есть, зачем он здесь и какова его роль? Поиск своего «я» и самоопределения – первейшая необходимость, стоящая за умением читать.

Чтение в XXI веке из относительно