Власть и прогресс - Саймон Джонсон

Еще большие перемены на рынке труда в США последнего полувека произошли в структуре заработной платы. В первые десятилетия после Второй мировой войны страна переживала бурный экономический рост, благотворно отражавшийся на всем обществе: реальные доходы трудящихся из всех слоев и с самыми разными компетенциями быстро росли, даже с учетом инфляции. Прекратилось и это. Новые цифровые технологии повсюду – они приносят целые состояния предпринимателям, топ-менеджменту и некоторым инвесторам, но реальные доходы большинства рабочих почти не повышаются. В среднем, начиная с 1980 года, реальный заработок людей без высшего образования снижается, и даже у работников с дипломом, но без ученой степени реальные доходы повышаются очень умеренно.

Неравенство, созданное новыми технологиями, выходит далеко за пределы этих цифр. Стремительное сокращение хороших рабочих мест для большинства работников вкупе с быстрым ростом доходов маленькой прослойки общества – тех, кто сумел выучиться на IT-специалистов, финансистов и инженеров, – ведет нас к настоящему сословному обществу, в котором «простолюдины» и «белая кость» живут раздельно и разрыв между ними растет день ото дня. Нечто подобное предвидел Г. Дж. Уэллс в своей «Машине времени» – антиутопии, в которой сегрегация на базе технологий доходит до того, что рабочие и капиталисты / правящая верхушка превращаются в разные биологические виды.

И это проблема не одних только Соединенных Штатов. Благодаря лучшей защите для низкооплачиваемых работников, более развитому профсоюзному движению и достойным минимальным зарплатам работники с относительно низким уровнем образования в скандинавских странах, Франции или Канаде не испытывают такого резкого снижения доходов, как их американские «коллеги». Однако и в этих странах растет неравенство, и человеку без высшего образования становится все труднее найти хорошую работу.

Теперь очевидно, что тревоги Кейнса и Рикардо нельзя игнорировать. Верно, катастрофической «технологической безработицы» не случилось, а на протяжении 1950–1960-х годов простые рабочие получали от роста производительности не меньше, чем предприниматели и владельцы предприятий. Но сейчас мы видим совсем иную картину: неравенство стремительно растет, и чем быстрее развиваются технологии, тем сильнее «отстает» уровень жизни наемных рабочих.

И тысячелетний исторический опыт, и то, что предстает нашим глазам сейчас, свидетельствуют об одном: не стоит ждать, что новые технологии автоматически, сами собой принесут общее процветание. Это будет зависеть от нашего экономического, социального, политического выбора.

В этой книге мы исследуем сущность этого выбора, сравнивая исторические и современные свидетельства взаимосвязей между технологиями, заработной платой и неравенством, и говорим о том, что можно сделать, чтобы направить инновации на службу общему процветанию. В первой главе, задающей основы наших рассуждений, мы постараемся ответить на три фундаментальных вопроса.

В каких случаях новые машины и производственные технологии ведут к увеличению доходов трудящегося человека? Что требуется, чтобы переориентировать технологии на построение лучшего будущего? И почему мышление, распространенное сейчас среди предпринимателей в сфере высоких технологий, особенно нынешний энтузиазм по поводу искусственного интеллекта, толкает общество в ином, куда более тревожащем направлении?

Прицепной вагон прогресса

Оптимизм касательно общей выгоды от технического прогресса основан на простой и привлекательной идее «прицепного вагона производительности». Вот ее суть: новые машины и новые методы производства, повышающие производительность, стимулируют рост заработной платы. Локомотив прогресса мчится вперед – и за ним, словно в прицепном вагоне, катятся не только предприниматели и владельцы бизнеса, но и все общество.

Экономисты давно уже признали, что потребность в разных типах рабочих задач (а следовательно, в работниках разных специальностей) необязательно растет с одинаковой скоростью, а значит, инновации могут увеличить неравенство. И все же технологический прогресс обычно воспринимается как прилив, подхватывающий все суда; считается, что так или иначе какую-то выгоду от него получит каждый. Никто не останется за бортом, и, уж конечно, никому не станет хуже! Согласно расхожему мнению, чтобы выправить крен неравенства и создать еще более прочные основания для общего процветания, работникам необходимо приобрести побольше таких навыков, которые будут востребованы и в присутствии новых технологий. Афористично выразил эту мысль Эрик Бриньолфссон, один из передовых экспертов по технологиям:

«Что мы можем сделать для общего процветания? Ответ не в том, чтобы замедлить развитие технологий. Вместо того чтобы сопротивляться машинам, нам нужно с ними соревноваться. Вот стоящий перед нами великий вызов».

Теория, стоящая за идеей «прицепного вагона производительности», прямолинейна: когда производительность увеличивается, бизнес стремится увеличить и выход продукции. Для этого нужно больше рабочих, так что предприятия начинают нанимать новых людей. А когда несколько предприятий стремятся нанять людей одновременно, то начинают за них конкурировать – и повышают зарплаты.

Да, такое случается, но не всегда. Например, в первой половине XX века одним из самых динамичных секторов в экономике США была автомобильная промышленность. Ford Motor Company и General Motors (GM) одновременно вводили новое электрическое оборудование, строили более эффективные заводы, выпускали новые, усовершенствованные модели автомобилей; их производительность росла – росло и число рабочих, занятых в отрасли. От нескольких тысяч человек, выпускающих всего 2500 автомобилей в год в 1899 году, к 1920-м годам число людей в индустрии выросло более чем до 400 тысяч. К 1929 году и Ford, и General Motors продавали около 1,5 млн автомобилей в год. Благодаря такому беспрецедентному расширению производства зарплаты в отрасли, в том числе и для рабочих без образования, сильно выросли.

На протяжении большей части XX века быстро росло производство и в других отраслях – и это влекло за собой рост доходов. Стоит отметить, что с конца Второй мировой войны до середины 1970-х годов зарплаты выпускников колледжей в США росли более или менее с той же скоростью, что и зарплаты работников, имеющих только среднее образование.

К сожалению, то, что произошло дальше – и что мы видим своими глазами, – никак не сочетается с идеей «прицепного вагона», неудержимо мчащегося вперед. Распределение прибыли от увеличения производительности зависит от того, как именно изменяются технологии, и от правил, норм и ожиданий, определяющих поведение менеджмента с работниками. Чтобы в этом разобраться, поговорим о двух звеньях, связывающих между собой рост производительности и рост зарплат.

Во-первых, рост производительности увеличивает потребность в рабочих, поскольку бизнес стремится получить больше прибыли, выпуская и распространяя все больше товаров, – а для этого требуется больше рабочих рук. Во-вторых, потребность в дополнительных руках заставляет поднять зарплаты: это необходимо, чтобы привлечь и удержать рабочих.

Однако ни то, ни другое не гарантировано. Для начала, рост производительности необязательно увеличивает потребность в рабочей силе. Стандартное определение производительности – это средняя выработка на одного работника, то есть общее количество продукции, разделенное на общее число работников. Очевидно, надежда здесь на то, что по