Без дна. Зависимости и как их победить - Джудит Гризел

казалось, ни на что не реагировали и дышали нормально, они также погружались в странное трансоподобное или даже кататоническое состояние. Более того, мышцы у них были не дряблыми, как в отключке под снотворно-успокоительными препаратами, а в тонусе, как у бодрствующих; при этом глаза у испытуемых были открыты и пусты. Препарат несколько лет применяли в клинической практике, и, хотя он действительно обладал гораздо более высоким терапевтическим индексом, чем классические анестетики, то есть риск передозировки при его использовании очень мал, начали появляться сообщения о проблемах. Некоторых пациентов возбуждение охватывало на операционном столе; другие оставались тихими, но просыпались с такими послеоперационными реакциями, как нечеткое зрение, галлюцинации, головокружение или агрессивное поведение. Лекарство было запрещено для клинического использования в 1965 году, но уже через пару лет им стали торговать на улицах. Тем временем химики компании «Парк-Дэвис» синтезировали множество аналогов, надеясь найти вещество с более коротким периодом действия и менее предрасполагающим к делирию. Одной из таких сравнительно безопасных альтернатив оказался кетамин. Кетамин хорошо показал себя в качестве анестетика и до сих пор часто применяется при лечении людей, особенно в педиатрической и гериатрической хирургии, где риск передозировки барбитуратами выше, либо если нет времени на постепенное введение и отслеживание барбитуратов, например на поле боя. Кетамин также широко используется в ветклиниках и продается, например, под марками Ketaset, Ketalar и Vetalar. Один из способов оценки анестезии (бессознательного состояния) – отслеживание нервной деятельности при помощи электроэнцефалограммы (ЭЭГ). Высокочастотные волны, напоминающие рябь на воде, свидетельствуют о возбуждении, но как только мы расслабляемся, а затем погружаемся во все более и более глубокий сон, волны ЭЭГ становятся более пологими – как огромные приливы на Западном побережье США, располагающие к занятиям серфингом. Это происходит потому, что активность нейронов синхронизируется, так как на нее уже не влияют события, происходящие в окружающей среде; ритм ей задает работа глубоких подкорковых структур. Специфическая волновая картина на ЭЭГ, возникающая при применении этих препаратов, напоминает смесь сложных волновых форм – что позволяет предположить, будто происходит диссоциация между сенсорной и лимбической системой, то есть ощущениями и чувствами. Такие показания ЭЭГ в точности показывают, почему этот класс веществ называется «диссоциативные анестетики». Принцип их действия заключается в разграничении между ощущениями и «я» человека. Наряду с таким откреплением, которое иногда сопровождается ощущением «выхода из тела», препараты приводят к амнезии, поэтому все, что произошло под их воздействием, осознанно не запоминается.

После того как фенциклидин был изъят из клинической практики, его, как ни удивительно, взяли на вооружение пацифисты и представители контркультуры, окрестив его «пилюля мира». Однако такая репутация сохранялась за ним недолго, и за несколько лет препарат распространился по всем США; чаще всего его называли «ангельская пыль». К 1965 году незаконное использование препарата приобрело масштабы эпидемии, так что в некоторых городах, в том числе в столичном Вашингтоне, больше людей попадало на прием к психиатру из-за токсических реакций на фенциклидин, чем из-за злоупотребления алкоголем или шизофрении вместе взятых. Сравнение с шизофренией в данном случае небезосновательно, так как медработникам последствия передозировки «пылью» напоминали симптомы именно этого расстройства: галлюцинации, искаженное восприятие размеров или пропорций или состава тела (так, больному могло казаться, будто он резиновый или пластмассовый), потеря счета времени. Кроме того, как минимум некоторые эффекты фенциклидина были связаны с повышением уровня нейромедиатора глутамата, а излишек глутамата также может способствовать развитию шизофрении. Описанные выше эффекты не назовешь особенно приятными, однако наркотик вызывает и другие когнитивные нарушения, которые, по-видимому, нравятся наркоману больше: в том числе глубокие «прозрения» и видения сверхъестественных существ. Правда, постфактум воспоминания о таких видениях остаются, мягко говоря, размытыми.

Эти наркотики блокируют поток ионов через один из рецепторов глутамата, так называемый NMDA. NMDA-рецепторы широко распространены по всему мозгу и играют критически важную роль в обеспечении многих его функций, в частности познавательной и запоминающей. Глутаматная сигнальная система также влияет на многие другие трансмиттерные системы, поэтому, опять же, как и в большинстве случаев, ассоциировать психологические эффекты с актами нервной деятельности бывает не так просто. В то время как некоторые приятные ощущения могут возникать при непосредственном воздействии на глутаматную сигнальную систему, существуют убедительные доказательства, что этот наркотик также мощно стимулирует мезолимбические дофаминовые нейроны: после системного приема увеличиваются уровни дофамина в прилежащем ядре, а тем добровольцам, кто этого наркотика ранее не пробовал, он нравится и хочется еще. Подопытные животные, имея такую возможность, с готовностью принимают эти наркотики. Как вы можете себе представить, впечатление от этих экспериментов странное: подопытные животные утрачивают способность контролировать собственные позы. Тем не менее они умудряются добраться до рычага, обеспечивающего подачу наркотика, и нажать на него.

Хотя все эти наркотики не особенно популярны, у кетамина есть некоторая аудитория, где он употребляется для развлечения. К сожалению для них, хроническое употребление кетамина вредит мозгу. Учитывая, насколько вездесущими являются глутаматные сигналы, у тех, кто регулярно принимает кетамин, очевидны разнообразные патологические эффекты, подтверждаемые параллельными исследованиями на животных. Среди таких проблем – невоздержанность, когнитивная недостаточность, грубые нарушения в структуре мозга, дефицит дофаминовой сигнализации и отмирание как дофаминовых, так и глутаматных синапсов. Поскольку эти наркотики по-прежнему используются в медицине, существуют определенные опасения, в особенности касающиеся педиатрической анестезии, в том, что они могут изменять структуру и функции мозга, хотя подобные исследования на людях до сих пор далеки от завершения[66].

Многие, возможно, даже не подозревают, что у них в домашней аптечке есть подобный препарат. Декстрометорфан (DXM) – это лекарство от кашля, встречающееся в разных DXM-рецептурах. Такие лекарства присутствуют на рынке много лет, сначала они отпускались в таблетках, но, поскольку таблетками очень легко злоупотреблять, DXM стали выпускать в форме сиропа, полагая, что необходимость выпить за раз содержимое целой бутылочки сократит случаи злоупотребления. Чтобы достичь желаемого эффекта (нарушение равновесия, эйфория и зрительные галлюцинации), человеку нужно принять дозу, примерно в двадцать раз превышающую нормальную. Неудивительно, некоторые особо ретивые подростки готовы глотать ради этого липкую сладкую жидкость. Только вот в сиропе от кашля содержится не только этот препарат, и наркоманы также могут принимать огромные дозы отхаркивающих или антигистаминных, а лекарства обоих этих классов дают нежелательные побочные эффекты. Чтобы противодействовать им, предприниматели-самоучки нашли способ извлекать нужную субстанцию из сиропа от кашля и перепродавать ее, зачастую – через интернет. В период с 2000-го по 2010-й количество случаев злоупотребления DXM почти удвоилось, и хотя в настоящее время этот препарат не регулируется, Управление по борьбе с наркотиками внесло его в список «вызывающих опасение».

Славный куст

К