А можно я с тобой? Твой страх – защита от тревог - Анабель Гонсалес

переживет такой вид «неизбежного шока», у него впоследствии будет меньше шансов отреагировать на подобный стимул, даже если оно уже не в клетке и ничего не мешает ему убежать. Возникнет чувство бессилия, которое основано на блокировке инстинктивного импульса что-то делать, и у людей сопровождается убеждением, что ничего из того, что мы делаем, не имеет значения.

Похожую концепцию ввел американский психолог Мартин Селигман из Университета Пенсильвании с аналогичными результатами: животные, пережившие шок в неподвижном состоянии, позже, сталкиваясь с тем же негативным стимулом, но уже имея возможность двигаться, остановить его или убежать, не реагировали и оставались неподвижными. Селигман назвал это «выученной беспомощностью», предположив, что в этом случае человек начинает понимать, что в ответ на угрозу невозможно ничего сделать. Неважно, какое вознаграждение предлагалось животным, чтобы они освоили более эффективное поведение – это не срабатывало.

Для людей многие ситуации могут стать своего рода клеткой. Если ребенок видит насилие дома, бороться бесполезно, потому что ему будет только хуже, а бегство не имеет смысла, потому что ему некуда бежать. Если мы зависим от партнера, который ведет себя агрессивно, наши чувства к нему подобны заключению: «Я не могу его оставить, потому что слишком его люблю». Мы можем оказаться в отношениях, где партнер постепенно закрывает перед нами все двери, отдаляя нас от друзей, критикуя нас, когда мы действуем самостоятельно и так далее. Эмоциональные ловушки действуют как закрытая дверь. Когда чувство беспомощности становится связанным с ущербом, дверь может быть даже открыта, но мы не сможем уйти. Так возникает чувство паралича, это и есть выученная беспомощность.

Для Пандоры основным ограничителем в детстве была ее заботливая мать. Когда девочка хотела поехать в лагерь, мать, взмолившись, начинала рассказывать о возможных проблемах: что ее укусит лесное насекомое, что она упадет и поранится, что ей станет плохо и она захочет вернуться… Каждая попытка Пандоры проявить самостоятельность систематически пресекалась.

КАК МЫ ПРЕОДОЛЕВАЕМ ПАРАЛИЧ?

Важно переформулировать вопрос, потому что с параличом не сражаются, особенно в моменты его наибольшей интенсивности. Логическое стремление бороться с ним часто приводит к парадоксальному эффекту его усиления. Поэтому, прежде чем начать двигаться, нам следует вникнуть в ощущения, вызывающие паралич, но под другим углом.

Сначала нужно понять скрывающееся чувство, распознать его корни в нашем прошлом, рассмотреть его с любопытством и интересом к собственному страху. Разматывать этот клубок без давления и спешки. Заменить фразы типа «Я не могу» или «Если хочешь, сможешь» (обе одинаково вредны) на «Это нормально, что мне трудно, но я могу себе помочь».

Затем изменим цель: не стремимся «победить» паралич, а сделаем хотя бы небольшое движение. Ничего страшного, если не пройдем всю дорогу: цель не в том, чтобы дойти до конца, а в том, чтобы развязать узел, который нас блокирует, чтобы неподвижность не была абсолютной.

Если не удается сделать этот шаг, давайте хотя бы представим, как бы мы его сделали. Каким был бы первый шаг, если бы мы не были парализованы? Даже представление об этом может встревожить, и это поможет понять, почему нам так трудно. Ничего страшного, нужно просто быть к себе терпимыми. Все, чему мы учимся, осваивается.

Паралич является частью наших механизмов выживания

Мы говорили о том, что страх является необходимой эмоцией, составляющей часть нашего инстинкта защиты от опасности. Проблема скорее возникает из комбинации страха и беспомощности, из страха без выхода. Ключевым словом, описывающим облако страха, был паралич, поэтому рассмотрим его более подробно.

На самом деле, сам паралич тоже может спасти нам жизнь. Шауэр и Эльберт предложили концепцию защитного каскада, которая поможет нам понять это. Авторы объяснили, что, если нам нужно защищаться, мы не действуем, как в случае нажатия на переключатель (все или ничего), а постепенно активируем различные реакции в зависимости от развивающейся ситуации. Благодаря инстинкту выживания мы почувствуем нюансы положения быстрее, чем у нас появится время подумать. В опасных ситуациях размышления – роскошь, которую мы себе не можем позволить.

Рис. 6

Рассмотрим ключевые моменты этой каскадной реакции (Рис. 6):

1. Неподвижность. Перед необычным событием первое, что нужно сделать, – это сфокусировать на нем внимание и оценить, является ли оно потенциально опасным. Поэтому мы остаемся неподвижными, просто на всякий случай, не издавая звуков и внимательно следя за происходящим. Представим себя в лесу. Мы слышим хруст ветки. «Это животное? – и, если так и есть: – Атакует ли оно меня?» В таком случае лучше не двигаться, чтобы не привлекать его внимание, пока не станет ясно, безопасное или опасное это явление. Страх уже вступил в игру, но пока не очень интенсивно. Мы чувствуем себя активно, наше сердце бьется чаще, и организм работает быстрее, готовясь к возможным действиям.

2. Борьба. Оценив свои силы, я выбираю сражение, если это возможно. Здесь уровень активности возрастает: наше сердце начинает биться еще быстрее, мы напрягаем мышцы, готовясь вложить всю свою энергию в борьбу. Если это действительно маленькое животное с неясными намерениями, мы можем взять палку и припугнуть, а при необходимости даже применить ее. Однако если бы мы имели лишь одну эту стратегию для самозащиты, наш вид давно бы вымер.

3. Бегство. Иногда эффективнее всего убежать. Представим, что животное не маленькое, а гораздо больше нас, с острыми когтями и зубами, которых у нас нет. Было бы разумно сражаться? Даже не пришло бы в голову, разве что у нас специальная подготовка или оружие, увеличивающее наши шансы. Следовательно, уровень страха еще больше возрастает, ведь, возможно, нам придется бежать. Однако необходима уверенность, что мы сможем бежать быстрее, чем животное, иначе данная стратегия также окажется малопродуктивной.

4. Оцепенение. Если мы сталкиваемся с опасностью, перед которой ни борьба, ни бегство не обеспечат нам выживание, мы снова замираем на месте. Однако на этот раз уровень страха максимально высок. Наш организм все еще готов к действиям: как уже упоминалось ранее, мы словно находимся в автомобиле с заведенным двигателем, полностью нажатым акселератором, но при этом крепко удерживаем ручник. Мы чувствуем себя парализованными, но одновременно напряженными. Это состояние невозможно поддерживать долго. Представим, что случится с двигателем машины, если оставить его в таком режиме.

5. Упадок, подчинение. Нам необходимо сбавить обороты, поскольку возможности действовать отсутствуют или мы их не видим. Если сначала уровень активности возрастал (эмоциональный эквивалент – усиление страха), теперь приоритетом становится снижение активности и экономия энергии. Кто знает, возможно, она нам понадобится позже.