Чёрные вдовы - Владимир Волкович

* * *

Параллельно вёлся допрос полковника Антонио де ла Гуардиа.

– Вы получали указания от Арнальдо Очоа?

– Не только от него, часто мне давал указания сам Фидель.

– А вот об этом вам не стоит говорить на суде.

– Я ничего не боюсь, я немало послужил братьям Кастро.

– Ну тогда вы знаете Фиделя, он не сможет вас оставить в живых.

– Подумаешь, оставить в живых, я столько раз рисковал для него жизнью, что в его подачках не нуждаюсь. Раз уж он завёл этот процесс, ему нет никакого смысла оставлять в живых свидетелей.

– Скажите, с кем вы контактировали в Медельинском картеле?

– Этой героической женщины уже нет в живых, и я не буду мазать её лишний раз, называя имя.

4 июля 1989 года генерал Арнальдо Очоа, его адъютант Хорхе Мартинес, полковник Тони де ла Гуардиа и его подчинённый майор Амадо Падрон предстали перед судом. Арнальдо Очоа пытался заявить на процессе о причастности к наркотрафику своего непосредственного начальника Рауля Кастро, но тот резко прервал его, заговорил о моральном разложении обвиняемого и даже продемонстрировал членам «трибунала» фотографии оргий, которые Очоа устраивал во время службы в Анголе. Про оргии – это была правда, генерал иногда позволял своим солдатам расслабиться.

Суд приговорил их к смертной казни.

А 9 июля Фидель созвал государственный совет, чтобы поставить точку в деле № 1/89. Речь шла об утверждении приговора суда или, напротив, о смягчении наказания. Но все члены госсовета неожиданно утвердили смертный приговор. Удивляться этому не приходится, нечто похожее происходило в Советском Союзе в тридцать седьмом году.

Ночью 13 июля на военной авиабазе под Гаваной все четверо офицеров были расстреляны. Приговор приводился в исполнение взводом из шести человек под командованием бригадного генерала Хосе Луиса Месы Дельгадо.

* * *

Для чего же кубинский вождь принёс в жертву преданных революции и ему лично офицеров? Как могли они действовать без санкции высшего руководства Кубы?

Очень показательно признание председателя «военного трибунала» адмирала ВМФ Кубы Альдо Сантамария: «Полковник Антонио де ла Гуардиа в своё время был отмечен орденами за то, что организовал канал контрабанды кубинских сигар в США, а это приносило Кубе сотни миллионов долларов в год. Теперь же его судили практически за то же самое». Тони организовал при участии лидера национального освобождения Панамы генерала Норьеги несколько фирм в этой стране для отмывания наркодолларов. Он мечтал, что на барыши с проданного кокаина снимет с друзьями на неделю самый шикарный бордель-варьете в Панама-Сити. На Кубе таких развлечений давно уже не было и в помине. Но его мечте не суждено было сбыться.

* * *

В мае 1987 года заместитель командующего ПВО и ВВС Кубы бригадный генерал Рафаэль дель Пино Диас (Rafael del Pino Diaz) собрал свою семью, посадил всех на борт одномоторной «Сессны», сел за штурвал и улетел в Майами. После этого кубинские власти занесли его в список врагов государства, подлежащих уничтожению, под № 1.

Дель Пино был национальным героем Кубы, и его биография схожа с послужным списком генерала Арнальдо Очоа. Он также воевал в заливе Свиней, выполнял деликатные миссии в Анголе, Чили и Перу. Был военным советником армии Северного Вьетнама во время войны с американцами. Бывший заместитель главкома ВВС и ПВО не раз высказывал мнение, что показательный суд над генералом Очоа и полковником Антонио де ла Гуардиа и их казнь являлись попыткой политического руководства Кубы скрыть свои связи с наркомафией. «Вся кубинская верхушка связана с наркобизнесом, – утверждал Рафаэль дель Пино Диас в интервью газете «Московские новости» в 1990 году. – Я не раз получал многозначительные приказы из ведомства Рауля Кастро: не препятствовать пролёту такого-то объекта в таком-то направлении».

«Кастро управлял нелегальными операциями с наркотиками, как настоящий крёстный отец», – писал он.

После расстрела генерала Очоа и полковника Антонио де ла Гуардиа Рауль Кастро погрузился в алкоголизм, пытаясь утопить в водке свою тоску и горечь. Фидель его предупредил: «Слушай, я говорю с тобой как брат. Поклянись мне, что ты выйдешь из своего позорного состояния, и обещаю, что ничего с тобой не случится». Рауль, который, вероятно, лучше всех знал, на что способен его брат, подчинился».

Это необычное развитие событий на Кубе обросло самыми различными версиями. После гибели Мелвилла Сторма DEA (Управление по борьбе с наркотиками США) внедрило новых агентов в Медельинский картель для доказательства участия правящей кубинской элиты в наркобизнесе. Зимой 1989 года агент сумел записать на видеоплёнку посадку в аэропорту Варадеро самолёта с грузом кокаина. Среди встречавших товар был Рауль Кастро, что уже не являлось новостью для DEA. Доказав связи семьи Кастро с наркоторговцами, Госдепартамент США получал вполне законный повод для свержения марксистского режима на Кубе.

Но умный, опытный и хитрый Фидель сыграл на опережение, устранив свидетелей из высшего офицерского корпуса, которые лично контактировали с ним и с Раулем Кастро.

* * *

Ещё одна версия.

Михаил Горбачёв в апреле 1989 года посетил Кубу и остался крайне недоволен тем, как здесь претворяются в жизнь его идеи гласности и перестройки. Разгорелся конфликт между советским генсеком и Фиделем Кастро. В этих условиях Михаил Сергеевич мог рассматривать кандидатуру Арнальдо Очоа на замену Фиделю.

Арнальдо Очоа свободно читал и бегло говорил на русском языке, прошёл обучение в советской Военной академии им. Фрунзе и сблизился с советским генералитетом во время военной кампании в Анголе (с Петровым, Варенниковым, Куликовым и Долинским). Несомненно, что для претворения такого плана в жизнь Арнальдо обязательно привлёк бы отважного, горячего и решительного полковника Антонио де ла Гуардиа. Неофициальные контакты генерала Очоа с советскими генералами стали темой специального расследования, которое братья Кастро поручили главе МВД Хосе Абрантису. То есть Очоа примерно с начала 1989 года, сразу после возвращения из Анголы, находился под колпаком кубинских спецслужб: прослушка, слежка, отработка всех его контактов…

* * *

И ещё одна версия случившегося на Кубе.

В силу родственных и дружеских связей между министром транспорта Диоклесом Торральба, генералом Арнальдо Очоа и братьями Тони и Патрисио де ла Гуардиа сформировалась группа единомышленников, негативно настроенных к существовавшему режиму…

«Однажды я был на обеде в доме у министра транспорта Диоклеса Торральба, – вспоминает один из присутствующих, – там же были Очоа, Тони и Патрисио. Я слышал, как они говорили о Фиделе, называя его «сумасшедшим стариком». В свете этого можно только гадать, о чём ещё говорили эти офицеры, когда остались