Право имею - Вячеслав Базов

Ознакомительный фрагментОни находились в подвале под гаражом этого человека, тут было оборудовано место, в котором можно было недолго жить — кровать, раковина с водой, плитка электрическая, вместо туалета ведро. А еще цепи, два железных таза и пилы, ножницы, гвозди и пассатижи. Никита перебирал их, задумчиво рассказывая, сейчас вертел в руках щипцы. Ответа он не ждал — рот у человека был замотан скотчем. — В общем, такой же мудак. К тому же каннибал. Я заставил его сожрать собственный нос, прежде чем убил. Надо было яйца, но я побрезговал. Кошку забрал… дверь оставил открытой, вроде как сбежала, но забрал. Думал, ну чего она тут. Так эта пушистая тварь…

Мужчина, который до этого сверлил его взглядом и упрямо молчал, вздрогнул, когда что-то электронное пискнуло. Никита недовольно глянул на электронные часы, из последних моделей, в которые мог поместиться целый компьютер. Глянул и тут же потерял интерес к жертве, поднялся, все так же глядя на экран, и, достав пистолет, три пули выпустил ему в живот. На экране часов было пикселями выведено: «Нам конец, добей».

* * *

Домой Никита ввалился в вечерние сумерки, свет в гостиной включать не стал. Вышедший на шум Тимур щурился, пытаясь понять, кто вернулся, наконец окликнул:

— Ник?

— Я, я, — отозвался тот. Экран телевизора вспыхнул, но вместо сетки передач там была карта, на которой были обозначены три точки: две рядом друг с другом и одна в стороне. Ник пальцами увеличил местность, где были две точки.

— Что происходит? — спросил Тимур. Ничего ему не отвечая, Ник подобрал телефон со стола в гостиной, нажал на нем быстрый вызов и в тишине дома раздалось приглушенное:

— Давай быстро, у меня совещание.

— Тогда Глеб звонить не будет. Все в порядке, мы все вернулись уже.

— Молодцы, отдыхайте, — в голосе послышалось что-то похожее на зависть. Он, судя по голосам на фоне, правда был на совещании, а не у проституток.

— Ник, ты соврал, — зачем-то обвинил Тимур. Никита пожал плечами, уверенно заявил:

— А ты меня не выдашь. Давай так, если через пять часов не позвоню, то там в подвале, около котла, есть три кнопки. Вот тебе ключ, их надо будет нажать.

— И что тогда случится?

— Ничего, — легкомысленно отозвался Никита. — А потом большие перемены.

— Что происходит?

— Тебя это пока что не касается. Но я все же думаю, что мы вернемся. Но если чего, позаботься о кошке.

* * *

— В масках детонатор.

Ева до этого смотрела в пол. Их оставили в какой-то каморке, связанными по рукам и ногам, посадили на металлические стулья, впаянные в пол. После этих слов подняла голову, всмотрелась в светящуюся неярким неоном маску Глеба.

— Я отправил Второму сообщение. Как только он вернется на базу, он нас убьет. Осталось дотерпеть. Поэтому же они не могут снять маски — если попытаются, то они тоже сдетонируют… не знаю только, откуда они это знают.

Сообщения были всегда заготовлены, и самым первым именно это, предсмертное. Чтобы такое отправить, нужно было только две кнопки зажать, и Глеб успел до того, как его обездвижили ударом приклада в лицо. То ли упал он удачно, то ли хорошо спланировал падение, но часы после него разбило до состояния металлолома.

— Значит все, конец? — спросила Ева спокойно. Глеб кивнул. — Почему ты не сбежал?

— Не могу сказать. Не уверен, что знаю.

— Дурак, — так же безразлично отозвалась Ева, наклонив голову к плечу. Спину ломило от неудобного и жесткого стула. Их везли куда-то недолго, около двух-трех часов, в одном багажнике. Больше всего ее беспокоило то, что с ними сделали фото — связанные «Черти» и люди в масках. Ева впервые осознала, что еще не ощущала себя частью «Чертей». Так, стажер. К дому привыкла, а к миссиям еще нет. И умирать за нее, еще не совсем часть команды, за человека почти постороннего, казалось действительно чем-то глупым.

А самое странное — убивать было страшнее, чем сейчас ждать, когда придут убивать их. Только снова это унизительное положение жертвы… оно не давало покоя.

Открылась железная дверь каморки, в которой их держали, и повеяло холодом, где-то внизу играла тяжелая музыка, но сюда доносились только басы и обрывки мелодий. Напротив двери было четверо мужчин спортивного типа в черном, с балаклавами вместо масок.

— Бомбы, значит, — один из них присел на корточки, коснулся маски Евы, словно снять хотел. Внутри все сжалось от страха, но противник отпустил тут же. — Что, если мы на бабе проверим?

— Проверьте, — снисходительно разрешил Глеб. Маски до этого осматривали, чтобы понять, как их снимать. Они казались приросшими к коже лица. Глеб был спокоен, как святой, готовившийся принять мученическую смерть.

— Груздь, не трогай. Там правда система какая-то…

— Так бабу убьем, он сговорчивее станет.

— А кто знает, кто из них сговорчивее?

— Понятно, что баба будет сговорчивее, — раздраженно обернулся через плечо Груздь.

— Я слышал, когда чекисты расстреливали, бабы как-то более стойко это переносили. Как и пытки, если дело детей не касалось, — произнес третий. — А впрочем… если сильно постараться.

— Давайте дадим им шанс, — вперед вышел один, который до этого, говорил мягко, как с друзьями. — Нам нужно узнать — на кого вы работаете? Кто вам оплачивает все эти ваши дурацкие гаджеты? Кто вас набирает?

— Сам Дьявол, — ответил Глеб, но в голосе, даже исковерканном электроникой, проскользнуло что-то издевательское.

— А где живет дьявол? Кем работает? Как тут его зовут?

— Вы что, тупые? — вступила Ева, и она говорила серьезно, зло, словно правду. — Вам же сказали. Мы умирали уже раз десять, но всякий раз он нас с того света вытаскивал и…

Груздь ударил по лицу, зацепив маску — Ева почувствовала вкус крови во рту.

— Слушай, Манул. Давай с бабы начнем. Она-то может и не расколется, а вот друг ее не просто так спасать ломанулся, хотя мог через окошко свалить.

— А и начнем, — кивнул тот, что до этого играл «доброго полицейского». И тогда завертелось — надвинулась вся эта толпа одетых в черное, Еве отстегнули ноги от стула, но тут же скрепили их между собой, как труп поволокли из каморки в комнату, бросили на пол. Бронежилеты с них сняли еще до того, как бросить в багажник, теперь же затрещала ткань черной брезентовой куртки. Еве казалось, что она упала в воду и ее несет куда-то. Она словно бы задыхалась в этой черноте, но тело расслабилось — она не могла сделать ничего, она не сопротивлялась, даже когда предложение «Давайте для начала сиськи отрежем!» встретили одобрительных хохотом.

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---