Спартачок. Двадцать дней войны - Владимир Борисович Журавлев

А Антон аж дымится: «Я же твою „Легенду“ через аналитику прогнал! Ты же знаешь, что у нее просто дикая энергетика, на сверхъестественном уровне, это все признают, ты должен был слышать! Но из шестнадцати стихотворений убери одно или даже поменяй местами — эффект пропадет. Из двадцати актрис замени одну — эффект пропадет. И так во всем. Выброси сцену — эффект пропадет, измени монолог — то же самое. Сверхтонкий настрой на успех. А ты попал не глядя. И не напрягаясь. Или вот пикантная подробность –твои актрисы пробовались потом у других режиссеров. И поодиночке, и всем составом. И — ничего. Волшебная флейта только тебе в руки дана. Как? Вот как⁈ Я за такую способность душу готов был отдать! Говорят, гений. Много чего говорят и спорят. Говорят, потому что гиперсексуал, но как-то это несерьезно… При чем тут гиперсесуал⁈»

— Гиперсексуал? — оживился майор. — А это как понимать? Как я представляю, или у коммунистов иначе?

— Гиперсексуал — это когда часто и сильно увлекаешься женщинами, — поморщился Грошев. — Ничего особого, но среди режиссеров процент гиперсексуалов аномально высокий, и закрепилось мнение, что это как-то помогает творчеству… Да ерунда это, просто по жизни больше проблем и переживаний! И в медкарту на титульном листе отметку ставят красным кеглем, чтоб, значит, девушки были заранее предупреждены. У нас же личные данные в открытом доступе, как и вообще вся информация… Антон это, кстати, понимал не хуже меня. Говорит: «Я же не победам твоим с девушками завидовал, а легкости! Ты делал прорывные вещи походя! А я писал, напрягался, пахал как проклятый — и ноль! Чувствую, что рядом, что почти дошел, что вот-вот — и не хватает! Да и что нового придумаешь в поэзии? Там все пахано-перепахано на десятки раз, все рифмы затерты до дыр, все ритмы оскомину набили, все темы развиты до предела! Так же, как и в театральных спектаклях, кстати. Но ты — смог. Создал новое направление именно коммунистического искусства. И понял я, что у тебя внутри другая химия. Что-то, дающее полет вдохновению. Полет, понимаешь? А я по земле ходил. Вот так и появилась идея с наркотиками. Я же в том числе и химик-фармацевт. И знаешь… я смог! Завидуй, Спартачок — я в вечности, рядом с тобой! Достиг!» А потом просто отдал мне тетрадочку. Такую… антикварную, на шестнадцать листов. Десяток стихотворений. Всего десяток. Но каких! Страшные в своей мощи, непривычные, нечеловечески чуждые… и одновременно нечеловечески завораживающие. Обычный разум такое точно не способен создать. Антон смотрит на меня, спрашивает, чтоб оценил, а у меня слов нет. Стихи — сверхъестественные. Нечеловечески гениальные. Страшной силы стихи. И цена такая же. Тяжелые наркотики. Боевая химия. Сколько на них можно протянуть? Год? Новое направление в поэзии… да, скорее всего. Новая, чуждая всему, могучая ритмика. И мощь, прежде всего нечеловеческая мощь! Такие вещи — действительно сразу в вечность. Но — писать под наркотиками⁈

А путь-то соблазнительный. Страшно соблазнительный. Для многих. Особенно для юных. Жажда славы — она в коммунистическом мире никуда не делась, даже окрепла в отсутствии тяги к богатству. А тут — вот оно, средство для полета!

Так что я его просто предупредил, что долго не продержится. Тяжелые наркотики — тяжелый яд, даже коммунарский организм не справится. А он улыбнулся, как ребенок, и сказал, что к наркотикам больше не прикоснется. Сумел, оставил след в вечности, лучше уже не напишет, так и незачем мучиться. Вот такие дела.

— И ты его убил? — недоверчиво спросил замполит.

— Отпустил, — пожал плечами Грошев. — Потом составил подробный отчет и отправил не в Азиатский центр стражей закона, а сразу в общую сеть. На общий суд. Вот — стихи сверхъестественной мощи, новое направление в коммунистической поэзии, рывок в вечность. Это на одной чаше весов. На другой — тяжелые наркотики, боевая химия, рецептура и технология прилагаются. Только для себя, разово, только в качестве заменителя той удивительной биохимии, которая заправляет творчеством некоего Спартака. И опорой для весов — наша с Антоном дружба. И дополнительный вопросик: имеет ли юридическую силу дружба? Срач в сети поднялся до небес. Я же говорю — веселая история. Вообще жизнь в коммунистическом мире — удивительное и удивительно увлекательное дело. Кто в коммунизме жил, тому в дурдоме скучно. Хотя на самом деле в дурдоме действительно скучно…

Грошев замолчал и уставился на вход. Через минуту в блиндаж протиснулись двое бойцов, угрюмые и недовольные.

Рядовой Малина и сержант Перец, — с усмешкой сказал Грошев. — Вы идете со мной на обеспечение. Воду потащите. Если дойдете.

Майор с удивлением наблюдал за представлением.

— Я с ним не пойду, — пробормотал рядовой Малина. — Он меня убьет.

— Рядовой! — не сдержался замполит.

— Он меня убьет! Он обещал!

Майор требовательно развернулся за объяснениями.

— Товарищи офицеры, — с удовольствием сообщил Грошев. — Перед вами два кренделя уголовной сути, которые, пользуясь слабой волей некоторых бойцов, заставляли их рыть для себя позиции. Ночью, чтоб вы не видели. Тех, кто отказывался, били.

— И что теперь? — с любопытством спросил майор.

— Им не повезло, — пожал плечами Грошев. — У коммунаров — прямое действие законов. Увидел преступника — накажи. Пойдут носильщиками, а там… война, стреляют.

— Я с ним не пойду!

— Хорошо, — покладисто согласился Грошев. — Идете без меня.

Бойцы замерли. Растерянно переглянулись. Майор не выдержал и хохотнул.

— Уроды! — осуждающе сказал замполит. — Какие же вы уроды! Спартачок вам в каждом выходе жизни спасает, а вы? Пристроились друг друга гнобить⁈ С командира берите пример! Вы молиться на него должны! Месяц уже держим укреп, и ни одного «двухсотого»! Вот теперь сами покушайте то дерьмо, с которым к сослуживцам относитесь! На обеспечение — шагом марш! Отсидитесь в кустах и вернетесь без воды — застрелю за неподчинение приказу!

Бойцы угрюмо козырнули и ушли.

— Спартачок, как думаешь — дойдут? — с любопытством спросил майор.

— Перец, — неуверенно сказал Грошев. — Может, Перец. Он Малину вперед пустит. А там днем дрон «лепестков» накидал, я видел. Да это не проблема, вода в роте еще есть, дождевую собирали. Проблема в том, что на наш участок перебросили высотных разведчиков. Я до них не достаю, а там оптика сами понимаете какого класса. Вчера уже был первый вылет. Они нас за пару