Регуляторы - Александр Грохт

через два дня, и то в инвалидном кресле. Он выкатил это кресло с замиранием сердца в коридор и тут же угодил в эпицентр ссоры — Джей, поймавший за пуговицу халата Илью, требовал немедленно дать Максу регенератор. Илья утверждал, что все и так быстро заживет, а просто так тратить ценные препараты он не собирается, новых пока что не предвидится. Оба они обращались по рации за поддержкой к Вове, и обоих не устраивало, что Вова не хочет решать проблему прямо сейчас, а предлагает всем остыть и вечером обсудить сложившуюся ситуацию.

В итоге конфликта стало Джей просто-напросто силой забрал пятерку инъекторов из сейфа в лаборатории Филлимонова, а затем вколол один Максу, даже не подумав объяснить ему, что делает. Парень изрядно испугался, когда после укола его вырубило, и после того, как он очнулся уже почти здоровым, хотя и очень слабым, смотрел на Джея с опаской.

На все претензии Вовы и Ильи Джей отреагировал взглядом, от которого отшатнулся даже Вова, и заявил, что раз они так жаждут отправить его, Женю, на самоубийственную миссию, то он хочет сам подобрать себе команду, и этот парень нужен ему с собой в полной боевой готовности. Да и вообще, регенератор пригодится ему в длительной автономной операции гораздо больше, чем им здесь, на безопасной базе. Так что ничего возвращать он не планирует. И если Вова с этим не согласен, то Женя, конечно же, вернет Филу эти инъекторы, но и поедет тогда за МПЛ Филлимонов, а не он. Вот такой ультиматум, который и Вова, и Филлимонов были вынуждены принять.

Улучшению психологического климата внутри коллектива это, естественно, не способствовало. Масла в огонь подливало и отсутствие информации от «дома» — радиосигнал не пробивался в подземелье, а выйти наружу по понятным причинам было невозможно.

Женя дважды пытался прорваться наружу — благо, зомби, сожрав все, до чего дотянулись, частично разбрелись с подземного этажа. Но, к сожалению, разбрелись они недалеко. В первый раз Джей смог без особых проблем добраться до лестницы и тут же ретировался — сверху на него попер сплошной поток монстров. Второй раз он пытался добраться до дыры в воротах и чуть было не оказался отрезан от базы — зомби вылезали отовсюду, и Жене пришлось побегать по складу, а Лехе и Вове изрядно пострелять по преследующим его живым мертвецам.

Третью вылазку Джею жестко запретил Вова, потому что после каждого нового «забега» зомби еще два-три дня стучали в дверь базы. А в Вовином плане, который он продумывал все это время на пару с Пряником, крайне важным моментом было отсутствие зомби на выходе из подземного убежища.

Тогда Женя придумал новый план, о котором никому не сообщил. Он добыл десяток двадцатилитровых бутылей с водой, перетаскал их к дверям и во время своего дежурства начал осуществлять «гениальный» способ избавления от зомби. Закинув наружу пару гранат для очищения «предбанника», он быстро вытащил всю воду наружу и вылил на пол. А потом вытянул заранее подготовленный длинный провод под напряжением и кинул его в образовавшуюся лужу.

План был неплох, но, если бы Джей поинтересовался у Филлимонова, то узнал бы, что в том помещении пол сделан слегка наклонным, специально так, чтобы любые жидкости стекали наружу и сливались в дренажную трубу.

Так что идея потерпела фиаско почти сразу, а Джей, не озаботившийся системой отключения кабеля под напряжением от общей сети, был вынужден минут пять отстреливать зомбаков, не подпуская их к дверям, пока к нему мчалась подмога. Вова был в бешенстве, но на все его вопли Джей просто пожал плечами и сказал: «Ну, зато развлекались». Впрочем, эта его выходка натолкнула Боба на неплохую мысль, которую они с Пряником принялись реализовывать в мастерской.

Кстати, видеонаблюдение Женя все-таки починил, а вот система управления турелями так и осталась неактивной, несмотря на все его усилия. Так что Вова имел возможность наблюдать за тем, что происходит снаружи. На кой черт ему это было нужно, он не отвечал, загадочно улыбаясь и сообщая всем расспрашивающим, что они все увидят.

Филлимонов завершил целый блок исследований, не спал три ночи, откачал из Вовы пару литров крови, после чего с сожалением констатировал, что никакого прорыва не выйдет, и статуй спасителей человечества им не светит, как и бриллиантовых унитазов. Кровь в чистом виде теряет свои свойства, просто сворачиваясь. Добавление антикоагулянтов позволяет продлить свойства «антизомбячности» на двадцать минут, не более. А заражение не распространяется дальше исходно пораженного организма. Вакцина, введенная зараженному человеку, иммунитета не дает — кровь Пряника оказалась неэффективным средством для борьбы с зомбаками.

От идеи с трупами по понятным причинам тоже пришлось отказаться, и через пять дней их выкинули на корм зомби, потому что морга на базе не было, а охлаждающая камера — это немного не то, что помогает сохранять покойников.

Наверное, они сидели бы внутри и дальше, если бы не неприятные события. Аня с самого начала была уверена, что Костик вряд ли выживет. Но две недели ей удавалось каким-то чудом поддерживать жизнь в его израненном теле и надеяться на лучшее. На пятнадцатый день, зайдя в палату, она была вынуждена констатировать, что жить их товарищу осталось считанные часы. Подумав, Аня вызвала по рации Боба, потому что принимать такие решения должен кто-то главный. Она сама была не готова.

Когда Вова пришел, Аня стояла возле кровати Костика с заплаканным и злым лицом.

— Что случилось, Анют? Костик… все?

— Нет. Но… я ничего не могу сделать. У него разрушена печень, легкие и желудок. Мы с Ильей сделали все, что смогли, но… организм просто не справляется. А сейчас… у него отказали почки, аппарата для диализа тут просто нет. Да и если бы он был… я не доктор Хаус, чтобы знать и уметь абсолютно все, и как работать с этой штукой понятия не имею, увы. В общем, жить ему осталось от нескольких часов до суток. Я больше ничего не могу для него сделать, Вов…

— Ты можешь привести его в сознание?

— Нет. Никак. Он в глубокой коме… и выйти из нее шансов уже нет.

— И что нам делать?

— Если бы я знала… Я позвала тебя, чтобы… да черт поймет, зачем. Просто в такой ситуации… нужен консенсус, обычно зовут главного врача отделения, а тут… ну ты ж у нас главный.

— Скажи, ему будет больно умирать?

— Я могу ввести ему морфий, еще что-нибудь… но смерть от