Эледра - Нурия Перра

животное метался из стороны в сторону, не видя ничего перед собой. Уронив конец Асазрефа на землю, я судорожно вздохнула, сражаясь с собой, чтобы закончить начатое. Повалившись на землю, он начал ползти, продолжая кричать.

Так кричат обреченные. Они всегда кричат громче всех и умоляют неистовее. Словно это спасало хоть кого-нибудь. Словно существовали боги, способные их спасти.

Неспешным шагом, по большей части из-за раны, я догнала его, и мой соперник, резко перевернулся на спину, постаравшись зацепить меня последней рукой, но парировать удар было не сложно. Боль с новой силой пробежалась от плеча во все стороны. Стиснув зубы и крутанув Асазреф левой рукой в сложном финте, я лишила его второй руки и наступив на грудь, достала пистолет.

– Последние слова?

– Ты сдохн… – крикнул он.

Но меня интересовало лишь мгновение его речи, в которое я могу убить его.

Зрители ликующе взревели, увидев, как обессилено упали оставшиеся конечности моего соперника на песок и как он затих. Для них он был лишь развлечением и его жизнь ничего не стоила. Для меня он был способом выжить, но не думаю, что это сильно повышало ценность его жизни. Быть может, однажды, я смогу вспомнить точное число погибших, обеспечивших мое выживание.

Ворота на той стороне арены распахнулись и оттуда вышел отряд големов, сливавшихся издалека со стенами и песком. Я увидела и силуэт Тамеры в проходе и побрела туда, не оборачиваясь и не опуская взгляд. Будто ни арены, ни сотни тысяч зрителей, ни трупа за моей спиной не существовало.

Обеспокоенно засуетившись Тамера одной рукой, отодвинула мое крыло, за что тут же получила шлепок кончиком хвоста.

– Крылья не трогать, – процедила я сквозь зубы, прогоняя ощущение, словно по мне провели наждачкой.

Применив Нео и сняв нанокостюм, я позволила ей взглянуть на рану. Безцеремонно зажав ее, она потащила меня по коридору, сворачивая в первую же дверь. Здесь была огромная комната в жёлтых и оранжевых тонах с рядами коек со стерильно-белым бельем. Стены и колоны были из идеально ровного материала, похожего на камень, а летающие светильники обеспечивали удивительно умиротворяющую атмосферу, казавшуюся до непозволительно неправильной и жуткой после поля боя. Семенившие следом два сморщенных маленьких существа, на которых я почему-то даже не взглянула, выходя с арены, обогнули нас и исчезли за одной из перегородок.

– Сядь, – Тамера посадила меня на ближайшую койку.

Низкая кушетка была ужасно мягкой, и мне сразу же захотелось на ней свернуться калачиком и уснуть. А может во мне говорила потеря крови.

– Это лазарет? – выдавила из себя я.

– Да. Для тех, кто после боя еще может сам идти.

Я кивнула, переводя взгляд на вернувшихся существ в халатах, похожих на халат Ника, только без украшений и простого охристого цвета. В руках один из них держал пеструю ящерицу, черные лапки которой, переходили в ярко-алый с рыжими и желтыми пятнами. Огромными, смотрящими в разные стороны глазами, она попеременно моргала, словно не могла проснуться, и изредка покачивала головой с большими рогами, похожими на разросшийся коралл.

– Охренеть, это же…

– Ага, – буркнула Тамера, движением заставляя меня лечь на живот.

– Они же стоят, как два космических корабля, – продолжала удивленно говорить я.

Эти ящерки были очень редкими и безумно дорогими, благодаря своей слюне. Их могли себе позволить только истинные богачи, поскольку слюна этих зверушек была способна за секунды залечивать раны.

– У Ника небольшой питомник, – наконец отозвалась Тамера, следя, чтобы лекари правильно посадили на меня ящерицу. – Эта совсем молоденькая, может шрам остаться.

– Да мне уже что шрамом больше, что меньше… – проворчала я, утыкаясь носом в подушку.

Вес ящерки был ощутим, и когда она поползла к ране, я постаралась не издавать страдальческих звуков. Но потом она точечно начала облизывать рану и это оказалось довольно больно.

Молча понаблюдав за тем, как рана начала затягиваться, Тамера устало начала:

– Пока что я могу лишь похвалить тебя, за то, что ты жива, но вот завтра устроим разбор полетов. Работы у нас с тобой предстоит много.

– Когда следующий бой?

– Через два дня. Так что, хочешь или нет, но ты научишься в этот короткий промежуток не подставляться так глупо под удары и уворачиваться от летящих стрел.

– Звучит просто сказочно, – буркнула я в ответ на ее нотации.

По началу бои были раз в два-три дня, но потом стали проходить чуть ли не каждый день. Бои на арене не останавливались и шли целые сутки, выгоняя выживших снова и снова, все чаще и чаще. Дикие зрители, жадные до чужой крови, сменялись, но пустующих мест никогда не было.

Каждый раз, выходя на арену, я думала, что не вернусь. Смотрела в глаза своим соперникам и думала лишь о том, что у меня ничего не осталось. Но я продолжала драться, продолжала выцарапывать себе каждый вдох. Каждый раз мысленно или вслух кричала: «Давай! Убей меня наконец!». Ведь знала, что остановить им удастся меня только так. Я могла лишь вставать снова и снова, не смотря ни на какие раны. Вскоре даже лица соперников стали лишь пятном, никак не оседающим в памяти. Словно моя жизнь чем-то отличалась от их, словно она была ценнее, и на ее алтарь я могу положить еще один труп.

Меня повалили на землю, плотно обвив руками из горящей лавы шею.

Наш бой шел уже долго, отчасти, потому что я действительно не горела и отчасти, потому что моя соперница оказалась такой же проворной. Не будь мы в условиях кровавого боя, я бы даже восхитилась утонченным существом из застывшей магмы, чьи конечности приобретали любую форму, а волосы, словно жидкость лавовой лампы, постоянно развивались.

Но сейчас ее острое, надменное лицо склонилось надо мной, раскаляя воздух до невозможного.

– Последние слова?

– Ниже, – скрипнула я, стараясь высвободиться и принимая отчаянное решение снять нанокостюм.

С усмешкой на лице она склонилась, и не теряя мгновений, я вцепилась зубами в ее шею. Твердая кожа хрустнула, словно лед на луже и из нее брызнула кровь. Моя соперница отпрянула, пытаясь зажать смертельную рану. Как только она отпустила меня, я, схватив ее, перевернула нас, оказываясь сверху и тут же вцепляясь когтями в ее горло и лицо. Никаких промедлений, никакой пощады или милосердия. Я просто раздирала ее горло, превращая в лоскуты, а лицо в обезображенную маску. Горящая кровь, напоминающая раскаленный металл брызгала мне на лицо, и окропляла руки по самые локти. Она давно перестала вздрагивать, не говоря уже о криках, но кто-то снова и снова поднимал мою