Рикошет - Василий Павлович Щепетнёв

class="p1">Что пищало в трубке, я тоже разобрал. «Барахло с вами? Обстановка штатная? Отвезите барахло на свалку. Обеспечьте полную непригодность барахла».

Ага. Не знаю, какие планы у Лики, а Игорь настроен решительно.

— Едем к Митрошкину оврагу.

— Там же бесхозная помойка, свалка — ответил водитель.

— Вот именно.

— Значит…

— Значит.

Вот и всё. Приказы не обсуждаются.

Водитель поколесил, прежде чем выехал на нужный путь.

— У свалки мы как муха на зефире, — сказал как бы врач. — Заметят. Мы же «скорая», а не частник-строитель.

— А то медицина сюда не ездит. Вон, на неделе триста плодов из абортариев на свалке нашли, и ничего.

— А вдруг засаду поставили?

— Кто? Всё под контролем. Эти абортарии — кого нужно абортарии. Да и была бы засада, шеф о ней бы знал. А и случится кто бдительный, не беда, заехали мусор сбросить, кровь, бинты…

— Барахло…

— Барахло упаковать прямо сейчас.

— Зачем же машину пачкать? И так обоссанная…

— Обоссанная для скорой нормально. И кровушки немного не помешает. Вот когда в скорой розами пахнет, это подозрительно. За поворот заедем, посмотрим.

Повернули.

— Нет никого. Ни засады, ни народу. Одна вонь да птицы.

Птиц и я слышал. И вонь, куда ж без вони.

— Ты придержи руки-то, а то дёрнется, тогда и кровь нежданная появится, — сказал один другому.

— Они же скованы, руки…

— А всё же придержи… Нет, не сейчас, а когда остановимся. Тряхнет, нехорошо выйдет.

Опытный человек, спасибо ему. Казалось бы, человек уложен со скованными за спиной руками, накачан наркотиками, оглушен ударом в голову, чего еще тебе нужно? Режь не спеша, аккуратно, так нет — «придержи руки». Тут, пожалуй, другое — вместе работаем, не я один.

— Остановись, — сказал человек с ножом водителю.

— Как скажешь, только ты поаккуратнее, а то привык… Машину, если что, сам мыть будешь.

— Если что, сам будешь резать. Хочешь?

Водитель промолчал. Остановил фургон, умыл руки.

— Э, да он дохляк давно! То-то воняет!

Действительно, над лицом своим я поработал. И цвет соответствующий, и взгляд остекленевший, и слюни изо рта, и запах. С запахом, мне, правда, свалка помогла.

— Ты пульс проверь!

Пульс проверяли по-военному: не на запястье, а на шее.

— Какой пульс, он уже остывает.

Недоверчивый, тот, кто с ножом, сам пощупал. Долго щупал.

— Всё равно не помешает…

— Контрольное отрезание головы, что ли? Так, если что — умер от передоза, и всё. А твой нож…

— Его приказано деидентифицировать. Пальцы отрезать, голову отрезать, зубы выбить.

Да… А я-то этой особенности мира аутсайдеров не учёл. Решил — увидят мертвеца, ну, и бросят тело. На свалку или просто в кусты. Просчитался…

— Вы уж сами решайте, кому и как покойника деидентифицировать, — сказал доктор. — А мы окрестности разведаем. Если кто есть — шуганём.

Двое с переднего сидения и третий из салона покинули автомобиль. Разошлись, правда, не слишком далеко. Ну, и на этом спасибо.

Остались, стало быть, двое. Один меня, вроде бы мёртвого, вроде бы за руки держит — хотя чувствую, лишь для вида, другой ножом показывает, куда бить.

— Ты в сердце-то не бей, особенно если навыка нет, — поучал новичка учитель. — В ребро попадёшь или мышцы сократятся. Межрёберные. Как в комедии будет — не сможешь вытащить нож, и что делать? Особенно, если он — живой, а не мёртвый. А если их несколько? Надёжнее и проще удар в живот. В печень. В бою каждая секунда дорога. Потому приступим, — и он ударил меня ножом. Как обещал в живот, метя в печень.

Вернее, хотел ударить. Но я оказался быстрее. Во-первых, я эндобиолог, и потому подготовился загодя, благо времени мне дали, пусть и немного. Во-вторых, бил наставник медленно, демонстрируя особенности движения. И, в-третьих, ученик, что держал меня за руки, равно боялся и меня, и ножа. Не было доминанты.

Я рывком высвободил свои, как оказалось, нескованные руки, перехватил руку с ножом и отвёл её в сторону. В сторону сердца ученика. И лишь потом схватился с учителем.

Учитель лёг слева от меня, ученик справа. С учителем всё было в порядке, так кончают все учителя. Сгорел на работе. Ученику повезло меньше. Или больше? Только начал учёбу — и тут же завершил курс.

— Что там у вас? — крикнули снаружи.

— Закончили, — имитатор из меня неважный, однако, с учетом обстоятельств, голос мой можно было принять за голос потрудившегося над деидентификацией учителя.

— С барахлом закончили. Сейчас разместим на свалке, — отчитались по телефону.

— Давай, помоги очистить салон, а то подручный сомлел, — позвал я подмогу.

Так их в салоне стало трое. А потом и четверо. И пятеро.

Если бы я умел драться… Но не умею. И с абстрактным гуманизмом я не дружу. Дать убить себя ради того, чтобы жили они? Ну уж нет. Они хотели меня убить. Не вышло. Вот и вся философия.

Провёл сбор трофеев. Составил список, как Робинзон Крузо, только в уме. Удостоверений разных девять штук. Банковских карточек — восемь. Непонятных карточек — тридцать четыре. Денег России — сто четыре тысячи рублей, денег непонятных — непонятно сколько. Пистолетов четыре единицы, дополнительных снаряженных обойм — восемь. Ножей — два традиционных плюс три с выкидным лезвием. Компактных радиотелефонов, то есть мобильников — пять единиц. Высоковольтных парализующих устройств одно. Наручников пластиковых — три единицы (без учета использованных на мне).

И прочая, и прочая, и прочая.

Робинзон, имея многие годы в запасе, временем распоряжался свободно, у меня же на счету были не минуты — секунды.

Я отобрал нужное мне в медицинский чемоданчик. Хорошо бы сменить бельё и брюки, да где взять? Когда человек умирает, оно, бельё, пачкается, таков уж закон природы. Придётся побыть обосрамшись.

Мне доводилось убивать и прежде. Как всякий здоровый и совершеннолетний гражданин КомСоюза, я военнообязанный первой очереди, и, как всякий военнообязанный первой очереди, пороха не нюхал — порохом дышал. На передовую эндобиолога посылают редко, товар штучный, а вот в тыл к атлантидам меня забрасывали. А в тылу врага — как в тылу врага.

Но нахожусь ли я в тылу врага сейчас?

Нет. Правильнее будет считать, что я нахожусь на территории, временно оккупированной врагом. Со всеми вытекающими обстоятельствами.

Обстоятельства же вытекали следующие: обстановки толком не знаю, связи с Центром не имею, контактов с местным сопротивлением тоже. Зато угодил прямо в осиное гнездо, и, что самое неприятное, понятия не имею, что за осы и почему они непременно хотят меня зажалить до смерти. Неутешительно. Сделаю поправку на то, что мышление моё сейчас не самое эффективное. Обманут, накачан