Штурмовой удар - Георгий Савицкий

Да, Солнышко, все в порядке.

Ты бледный какой-то.

Это от перегрузок, скоро пройдет, — улыбнулся Егор.

Девушка взяла из бюкса стерильный тампон, смочила его в перекиси и стала осторожно вытирать кровь у него с подбородка. Он перехватил ее руку и нежно поцеловал.

Егор, не надо. Ты мне мешаешь, Наташа укоризненно на него посмотрела.

Егор взглянул ей прямо в глаза, улыбнулся, но руку не отпустил.

Солнышко, если бы ты знала… — у Егора перехватило дыхание от той огромной, безграничной нежности, которую он испытывал к ней. — Наташенька, золотко мое, я так по тебе соскучился.

Она провела ладонью по его коротко стриженым волосам. Ласково улыбнулась:

Егор, мне нужно оказать тебе помощь.

Да все нормально, не волнуйся.

Егор, у тебя переутомление, я тебе глюкозу вколю.

Ната, оставь ее раненым.

Сейчас ты — мой пациент. И должен меня слушаться, — добавила она с улыбкой.

Наташа, тебя я готов слушать всю свою жизнь.

Спасибо за комплимент, но он не избавит тебя от укола, ­­- невозмутимо ответила девушка.

Она отвернулась и стала набирать в шприц содержимое ампулы. Егор невольно залюбовался ею.

Высокая, стройная, грациозная, ореол темнорыжих волос обрамляет прекрасное, нежное, лицо, на котором сияют лучистые голубые, словно небесная лазурь, глаза. Чуть вздернутый носик придавал ей какое-то неуловимое очарование. А ее улыбка… Так нежно и чарующе могла улыбаться лишь она.

Девушка перехватила восхищенный взгляд Егора и смутилась. Потом быстро и ловко сделала укол в вену.

Вот и все.

Спасибо, Солнышко, — Егор осторожно взял ее за руку и нежно поцеловал узкую изящную ладошку. Наташа, я очень тосковал по тебе, — произнес он тихо.

Я знаю, — ответила она и присела на краешек кушетки рядом с Егором. — Я тоже вспоминала тебя. Ты был такой милый. Терпел мои выходки. А сейчас ты очень изменился. Я смотрю и не узнаю тебя. Ты стал уверенным в себе, сильным. Ты очень изменился.

Да, изменился, — Егор посмотрел Наташе в глаза. — Но мои чувства по отношению к тебе не изменились, не смотря на разлуку.

Она отвела взгляд.

Я не знаю, что тебе ответить.

Я и не жду ответа. Я — рядом. Остальное решать тебе.

Наташа удивленно на него посмотрела, оценивая услышанное. Егор своим ответом окончательно поставил ее в тупик.

Слушай, Егор, хочешь чая?

Хочу, — он открыл планшет и достал оттуда плитку шоколада из носимого аварийного запаса. — А это — к чаю.

Наташа с улыбкой покачала головой.

Спасибо.

Это тебе спасибо, милая.

Знаешь, я сейчас вспомнила наш мединститут, общагу, друзей. Вспомнила, как ты меня шоколадками угощал.

Мне было хорошо с тобой, — задумчиво сказал Егор. — А как там Фельдшер поживает?

Ну он уже не Фельдшер. Он военврач, работает сейчас здесь, в Кабуле. В центральном госпитале.

Не ожидал, не ожидал. А ты теперь — лейтенант медицинской службы Рогозина. Звучит, — Егор засмеялся.

Егор, не язви.

Да я шучу, Солнышко, — он обнял Наташку за плечи и поцеловал.

Наташа шутливо стала от него отбиваться.

Ладно, кто–то обещал напоить меня чаем.

Они пили чай, шутили, смеялись, вспоминали прошлое: учебу, студенчество. Находили друг в друге мелкие, заметные только им черточки, удивлялись произошедшим в них самих переменах. Егор был на седьмом небе от счастья, шутил, балагурил. Откровенно любовался Наташей, радовался ее звонкому смеху, ее веселому настроению. Но что-то оставалось между ними — хрупкое, невысказанное. Некая грань, о которой они оба знали, но не решались и не хотели ее переступить, храня хрупкое равновесие.

Они не заметили, как пролетело время. В дверь тихо постучали, и в проеме показалась голова солдата-вестового.

Товарищ лейтенант, вас в штаб вызывают.

Понял, сейчас иду. Вы свободны, — кивнул он солдату.

Егор поднялся из-за стола, застегнул рукав комбинезона. Поправил ремни снаряжения, взял с кушетки летный шлем. Наташа поднялась ему навстречу.

Егор… Береги себя.

Он обнял Наташу.

Наташенька, милая, любимая моя, я буду скучать по тебе.

А ты больше не приедешь?

Ну почему же. Обязательно приеду. Ты теперь от меня так просто не отделаешься, — улыбнулся он.

Они вместе пошли к штабу вертолетной группы. Там их встретил майор Боровик.

Ну что, лейтенант, готов?

Так точно, товарищ майор, — четко ответил Егор.

Наши технари уже починили там твою стойку шасси, самолет осмотрели и заправили.

Спасибо.

Да не за что. Может, тебе еще блоки НУРСами снарядить, а? Путь ведь неблизкий.

Спасибо, но не нужно. Если что, так мне пушки хватит.

Смотри сам, — рассудительно ответил майор. Потом обратился к стоящей возле пилота Наташе. — Ну, как вы оцениваете состояние здоровья этого орла? — майор указал на Егора. — Лететь сможет?

Состояние здоровья нормальное. Есть небольшое переутомление, а так — все в порядке. К полету лейтенант готов, — спокойно и бесстрастно ответила девушка.

Майор Боровик подмигнул Егору — мол, смотри, какая у нас серьезная медицина.

Ну тогда — можешь лететь лейтенант.

Егор откозырял и побежал к самолету. Взлетев, он положил машину в пологий вираж. Внизу, на земле, он увидел маленькую фигурку девушки в белом халате. Жаркий афганский ветер трепал ее волосы, цвета красной меди. Она смотрела в небо…

* * *

Вернувшись на свой аэродром, Егор сразу же попал под ненавязчивую опеку «старых знакомых» — офицеров Особого отдела армии. Они ему объяснили, что никаких самолетов он не сбивал, в том квадрате никогда не был и быть не мог. Так, что Егора мягко попросили помалкивать…

Егор, естественно, не мог знать, что в ВВС Пакистана, в связи с этим инцидентом, произошли серьезные кадровые перестановки. И что Америка отказала Пакистану в приобретении партии новейших истребителей.

Другой радостной вестью было возвращение Сергея из госпиталя. Егор увидел его, когда тот выходил из дверей столовой.

Привет выздоравливающим! — шутливо поприветствовал летчика Егор.

Они крепко обнялись.

Ну что, поставили тебя на ноги?

Да, наш медперсонал — просто золото.

Да, — задумчиво согласился Егор.

А я слышал, ты за меня отомстил?

Ага, сбил гадов.

Ну, ты и уникум.

Ладно, пошли на постановку. Нам еще летать и летать.

Однако полетать они сегодня не смогли. Поднялся ветер, и все утонуло в песочно-серой мути. «Афганец» продолжался и весь следующий день. Полетов, естественно не было, и аэродромный персонал, и летчики едва успевали откапывать самолеты из-под нагромождения песчано-пылевых завалов.

Первое их задание, после того, как ветер утих, было тоже связано с разбушевавшейся стихией. Афганский Ан-12