За кулисами в Турине (Плохая война – 7) - Алексей Вячеславович Зубков

Он опустил левую руку и с трудом сдерживался, чтобы не схватиться на ножны. Правой как бы чесал живот, но на самом деле тянулся к рукояти меча.

— Здравствуй, ученик, — ответил Кокки.

Он точно знал, что в случае чего точно успеет выхватить меч, если Витторио первым потянутся за оружием.

— Мы, кажется, не закончили в прошлый раз, — сказал Витторио и не подошел ближе.

— Мне кажется, мы как раз тогда закрыли наши разногласия. Ты не обманул меня, я не обманул тебя, — ответил Кокки.

Витторио замялся и неловко переступил с ноги на ногу. Если рассматривать «разногласия» только как поединок, то да. Они решили не проливать кровь друг друга и не пролили. Витторио пропустил удар и потерял сознание, но очнулся там, где упал. Не с перерезанным горлом, не связанный, не ограбленный.

Если же говорить о телеге, груженой золотом, которую увел Кокки, то Витторио не мог предъявить на нее никаких законных прав. Ни от своего имени, ни от имени епископа. Развить эту тему и хотелось, и одновременно не хотелось. Просто из любопытства спросить, кому Кокки и Рыжая отдали золото. Ведь не себе же забрали. Судя по тому, что они на линии огня в Турине в компании с де Круа, а не в Венеции или Вене подальше от короля, королевы-матери, генуэзских банкиров и савойских рыцарей.

— Лучше не спрашивай, — угадал настроение Кокки, — И мне не придется в ответ узнавать, что ты об этом знаешь и не знаешь ли ты слишком много.

— Если что, я знаю не больше, чем Его Высокопреосвященство, — ответил Витторио и поежился.

Сразиться с Кокки не такое уж безнадежное дело. Надо просто быть в форме и не делать ошибок. И на самом деле, хотелось бы еще раз померяться силами. Взять реванш. Но ни епископ, ни викарий, не де Круа не поймут, если люди, которым поручено всего-то обеспечить безопасный проезд из Монкальери в Турин сегодня вечером, на ровном месте возьмут и сразятся друг с другом насмерть.

— Если ты хотел бы вторую попытку, я дам тебе возможность хоть завтра, — Кокки снова угадал настроение.

— Ага, Где? — с облегчением выдохнул Витторио.

— Во всех приличных городах есть места для поединков недалеко от городской стены, — сказал Кокки, — Одно из них находится между дорогой отсюда в Турин и рекой. За церковью святого Валентина, покажу по пути. Только будь добр, не приходи в сутане.

— Почему?

— Не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве монаха. Кто поверит, что была честная и равная дуэль, если один из дуэлянтов — монах?

— Может, мне больше повезет.

— Тогда свидетели заложат тебя доминиканцам-инквизиторам. Сможешь им доказать, что ты настоящий священник, а не разбойник, переодетый в сутану?

— Отец Пандольфо меня вытащит.

— Он побожится, что ты священник?

— Ну, я верный слуга епископа… Ладно-ладно. Приду в мирском, раз уж ты так обо мне заботишься.

— Ты верхом?

— Да.

— Я пешком. Меня на телеге подвезли. Сейчас мне де Круа лошадь пришлет, а я пойду кое-с-кем попрощаюсь. Встречаемся здесь и поедем.

— Обоз де Круа не ждем? Мы же передовой дозор.

— Мы не дозор. Мы разведка.

— В чем разница?

— В том, что передовой дозор получает первый залп из засады.

— А. Лады. Сейчас буду.

Через четверть часа оба «дозорных» встретились у церкви верхом. Витторио несколько переживал, что вчера и позавчера по собственной инициативе обозначился на стороне генуэзцев против Рыжей, а сегодня оказалось, что Рыжая все еще вместе с де Круа, а де Круа вступили в союз с Медичи.

— Я посоветовал мессиру въезжать в Турин через юго-западные ворота у замка Акайя, — сказал Витторио, — Там не надо проезжать насквозь через весь город. Обогнуть замок, дальше площадь и приехали.

— Где бы ты устроил засаду? — спросил Кокки, когда они ехали по дороге вдоль берега По.

— Летом можно и хоть здесь, — Витторио кивнул направо.

Между дорогой и рекой росли какие-то деревья. Похоже на оливу. Здесь и летом вряд ли скроешься, а зимой тем более.

— Надо чтобы с двух сторон от дороги можно было спрятаться, — продолжил Витторио, — То есть, чтобы деревья стояли, а лучше дома. И какие-нибудь переулки вправо-влево, а не заборы.

Слева начались предместья Турина. Вдоль дороги появились каменные домики. Чуть позже и справа закончилась роща.

— Вот, смотри, церковь святого Валентина, — сказал Кокки, — Сейчас проедем в сторону города, и после церкви будет дорожка вниз.

— Ага, — кивнул Витторио, — Там сейчас внизу грязи по колено должно быть.

— Должно бы подмерзнуть.

— Всю жизнь мечтал на льду фехтовать. Поприличнее-то нет места? Чтоб сухая утоптанная в камень земля или, допустим, мостовая.

— Там вроде задний дворик был, совсем за церковью, — вспомнил Кокки.

— Пойдем, посмотрим? Вроде нет никакой засады.

— Погоди.

Дорога плавно свернула от реку к городу. По обе стороны появились жилые дома и даже поперечные улочки между ними. Вот и развилка.

— Стой, — скомандовал Кокки и натянул поводья.

— Стою, — ответил Витторио, — Нам куда?

— Налево дорога к юго-западным воротам, а прямо — дорога на север мимо Турина и с нее поворот к юго-восточным. Я бы ставил засаду до развилки, потому что кто знает, как они поедут.

Кокки развернул лошадь.

— Когда мы выезжали, еще только-только сами де Круа решили, что поедут к викарию, — сказал он, — Если кто-то за ними следил, он должен был сразу приказать насчет засады. И солдаты бы никак не успели прийти сюда раньше нас.

— Это подстава, — сказал Витторио, — Если бы де Круа подсуетились, то проскочили бы. Им дел-то накинуть дамское седло на лошадку и вперед.

— Думаешь, они специально тянут со слугами и каретой, чтобы враги успели?

— Ну, не совсем же они тупые.

— Если подстава с засадой, то их враги не местные и не знают город. Если бы де Круа закусились с савойярами, не было бы никакой засады. Тем более, так поспешно. Их бы или уже арестовали, или брали бы в воротах города. Нет никакого смысла провоцировать конфликт с властями, это верный проигрыш. Если я увижу