Живым не брать - Сергей Соболев

Главное в таких случаях – не хлопать ушами.

– По коням, – скомандовал Бушмин. – Рейндж, садимся им на хвост. Дистанция до замыкающей машины – полста метров.

Грузовики, следовавшие впереди, ехали на приличной скорости. Километров под сорок – точно. Состояние дорожного полотна здесь было вполне удовлетворительное. «Чехи», очевидно, как следует присматривали за этой магистралью. Воронки от разрывов снарядов засыпаны щебнем и мусором, кирпичи и обломки рухнувших стен на пути убраны, и ни одного завала.

Мокрушин, ориентируясь на габаритные огни замыкавшего колонну грузовика, старался выдерживать заданную дистанцию.

Четыре грузовика, мощные «Уралы», крытые сверху брезентом. И, по всему видно, тяжело груженные.

По обе стороны странного «коридора» тянутся обглоданные войной останки строений.

А из динамика магнитолы доносится хриплый голос неизвестного барда, исполняющего главный «хит» трофейного «альбома». Звучит чеченская песня о Грозном, исполняемая, правда, на русском языке в манере Ю. Шевчука, на мотив знаменитой «Осени»:

Что такое Грозный? Это камни.

Плачущие камни под ногами.

Грозный, ты напомнил душе

о самом главном:

Что свобода тоже будет с нами.

Город Грозный вечно во мгле.

Триста лет ты был в кабале.

Знаю точно, солнце взойдет.

Свобода к нам в Чечню придет!

Мокрушин приглушил звук до минимума. Не доезжая до улицы Ленина, «Уралы» взяли в сторону. Динамик, соединенный шнуром с «Кенвудом», вставлен в ушную раковину. Мокрушин стал притормаживать, но в динамике прозвучала команда:

– Двигай прямо.

Мокрушин утвердительно кивнул. «Коридор», тяжелогруженые «Уралы» – все это, конечно, вызывает интерес. Но существует конкретная задача, вот ее-то и следует выполнять.

Скорость вновь черепашья. Наконец выкатили в район улицы Ленина. Всего в какой-нибудь сотне метров – подземный бункер Исмаилова, а от него уже рукой подать и до площади Минутка.

Согласно разведданным, дополненным сведениями, почерпнутыми из радиоперехвата, штаб-квартира полевого командира Исмаилова находилась в бункере, оборудованном в подвалах одного из пятиэтажных зданий улицы Ленина – вернее, того, что от нее еще сохранилось.

Теперь, когда они добрались до места, затея, в планировании которой он принимал непосредственное участие, казалась Андрею Бушмину, мягко говоря, авантюрной.

– Всем занять исходные позиции, – распорядился Бушмин. – Действовать только по моему сигналу!

Он посмотрел на Авиатора:

– Сообщите своим, что мы на месте. Подлетное время…

– Я уже говорил: пятнадцать минут.

Бушмин и трое его людей, составлявших «группу управления», поднялись по уцелевшим ступеням лестницы на второй этаж здания, откуда просматривалась улица Ленина и почти целиком вся огромная площадь Минутка.

Какое-то время Бушмин не мог толком понять, что же здесь, у него на глазах, вершится.

На площади, окантованной с трех сторон обгоревшими остовами зданий, на всем ее обширном пространстве стояли группами нохчи. Их уже сейчас было довольно много, несколько сотен чеченцев, но подкрепление продолжало к ним прибывать со всех сторон: и из центра, от проспекта Революции, и с востока, от Старой Сунжы, и валили толпами из близлежащих кварталов.

Как по заказу, в просвете между тучами появилась луна, залив своим призрачным светом чудовищный окрестный ландшафт.

Простому смертному очень трудно понять, что же здесь происходит.

Джохарское время – полночь.

На глазах у изумленного Андрея Бушмина началась черная чеченская месса.