Штурмовик-8. Легенды морей - Валерий Михайлович Гуминский

Бах! Бах! От второй мишени полетели щепки. Аттикус уже наловчился стрелять и быстро перезаряжать пистолеты. Я усмехнулся. Для моего товарища огнестрельное оружие оказалось лучшим подспорьем, чем нож или шпага. Глядишь, виртуозом стрельбы станет.

Ещё раз окинув полигон внимательным взглядом, я направился обратно в усадьбу. Хочу потренироваться с Наби-Сином, выучить несколько хитрых приёмов низаритов, а заодно обсудить, как же нам поступить с его братьями-наёмниками. Я склонялся к мысли уничтожить базу халь-фаюмцев и таким образом завуалировать гибель своего слуги, но Наби-Син хотел разрешить вопрос со своим предательством честно. «Как амиль решит, так я и поступлю», — твёрдо сказал он.

Примечание:

[1] Баркалона — длинная лодка, барка, баркас, ланча. Парусно-гребное рыболовное, посыльное или боевое судно водоизмещением до 50 тонн.

Глава 5

Лико Буревестник

С погодой повезло. «Тира» снялась с якоря при лёгком ветре и вышла из гавани, распустив паруса. Экипаж чётко отрабатывал все команды, поэтому бриг споро, как возбуждённая гончая, помчался строго на восток, чтобы через триста миль повернуть на юго-восток, где и находился маленький островок Фолл.

Контрабандисты меня не подвели. Да я и не сомневался, что они знали, где находится морской «перевозчик» Лико. Бородатый Хакобо нашёл Пегого и предупредил, что Буревестник будет ждать моего человека на острове в течение трёх дней, начиная с завтрашнего. Недаром у меня предчувствие было выйти в море пораньше. Значит, баркалона Буревестника находилась неподалёку от Акаписа, и такая скорость передвижения вызывала подозрение о наличии гравитонов. Ну и мы тоже не лыком шиты. Пока идём под парусами, энергетические кристаллы нет смысла разгонять. Ритольф сейчас дышал свежим ветром на палубе, плотно закутавшись в плащ. Я тоже немного постоял с Пегим на капитанском мостике и спустился в каюту. Аттикус читал какую-то потрёпанную книгу, пытаясь отвлечься от тяжёлых раздумий.

Я его понимал. В одиночку, в компании контрабандистов, с очень опасным письмом добираться до Гринмара сродни самоубийству.

— Ответь мне, Игнат, откуда у тебя такая уверенность во всех делах, которые ты намечаешь? — неожиданно спросил Аттикус, когда я налил себе в стакан немного рома, чтобы согреться. — За что ты ни берёшься, всё у тебя получается.

— Мне помогают боги, — без тени улыбки ответил я. — Умные люди внимательно смотрят по сторонам и задают правильные вопросы. Глупцы ищут причины своих неудач и не хотят исправлять ошибки.

— Поэтому я только сейчас решил задать тебе вопрос, — кисло улыбнулся Аттикус. — Надеюсь, правильный. Вдруг мы больше не увидимся, а умирать без ответа — самое худшее, что может со мной произойти.

— Кортик, попавший в мои руки, является одним из магических предметов некоего Кракена, следы которого я хочу отыскать, — я залпом выпил ром и присел рядом с Аттикусом. — Мне кажется, в этом таится разгадка всех моих удач.

— Твой кортик и в самом деле магический, — товарищ захлопнул книгу. — Я убедился в этом уже давно. Но, насколько мне известно, твоя удача началась задолго до того, как ты попал на Керми. Как тебе удалось победить Брадура, одного из лучших бойцов на архипелаге?

— Это просто: ловкость рук, военная хитрость.

— Нет, Игнат. Морской офицер никогда не сможет одолеть бойца, умеющего виртуозно драться на ножах, — Аттикус покачал головой. — Он умеет водить корабли, отдавать команды, драться на шпагах, как и положено дворянину. Но обязательно проиграет в бою, которому его не учили. А тебя учили. Кто и когда? Я же недаром притворялся дурачком, чтобы подслушивать разговоры в тавернах. Меня не воспринимали всерьёз, а я пользовался этим. Про этот бой говорили с мистическим ужасом. Ты выпотрошил Брадура столь играючи, как будто всю жизнь провёл с ножом.

Я молчал. Аттикус никогда не спрашивал о моей прошлой жизни. Он принял меня таким, каким я появился на Рачьем: ещё одним вольным братом, поступившим на службу к пиратам по злому року.

— Потом ты победил Мурену — эту нервную злую суку, которая запросто могла отрезать яйца мужику, вздумавшему распускать руки. Я был рад, когда она ползала по ристалищу, размазывая кровь и сопли по лицу. И уже тогда старался понять, кто ты на самом деле, — продолжил говорить Аттикус. — Потом сверхудачное нападение на «золотой караван», в котором у пиратов вообще не было шансов. Понимаешь, Игнат? Никаких шансов! Даже я, будучи неопытным в военном деле человеком, осознавал, в какую ловушку ты затягиваешь фрайманов. И вот тогда у меня и возникла мысль в твоей необычности. Я слышал историю про Кракена, который считался самым удачливым человеком в мире. За всё это время его жизнь обросла кучей домыслов как дно корабля — ракушками. Но почти все сходились во мнении — ему помогали боги.

— А известно, куда он пропал?

— Опять же это слухи… Но говорят, его убили дружки-фрайманы. Сунули нож в спину.

— Зачем это фрайманам, если Кракен был столь удачлив? — удивился я.

— Хотел устроить мир по своему усмотрению и замахнулся на престол Дарсии, — Аттикус задумчиво простучал пальцами по тяжёлой обложке книги. — Он почти тридцать лет нападал на западное побережье Дарсии, даже прорывался вглубь континента по Эритии, поднимал людей на восстание.

До меня стала доходить одна мысль, которую я до сих пор гнал от себя. Да и не давали Кураторы повода, чтобы я всерьёз воспринимал свою миссию. Если Кракен тоже получил вторую жизнь в теле пирата, как и я, то он очень неосмотрительно воспользовался своим шансом. Кое-что становилось понятно.

— Значит, его убили подкупленные королём дружки?

— Да, такие слухи ходили, а потом всё заглохло. Был человек — остались только его вещи: кортик, абордажный топор, нож, медальон, что-то ещё… я не знаю. Ну, и память, легенда морей…

То же самое говорил мне Наби-Син. Есть вещи, принадлежавшие Кракену. Они расползлись по всей планете и сейчас находятся в чьей-нибудь коллекции. Это понятно. Дружки ограбили убитого, а самое ценное взяли себе. Кортик, например, стал переходить из рук в руки, потому что никто не мог совладать с его жаждой крови. Он требовал убивать, и испуганный владелец быстро избавлялся от него. Интересно, но очень мало информации, только домыслы.

— Ну вот видишь, Аттикус, даже удача не помогла человеку, бывшему