Сирийский марафон. В тени летучей мыши - Григорий Григорьевич Федорец

– Носорог, пехота в грузовиках цела? – Пикап перекрыл обзор Кайде.

– Во втором без проблем. В первом беда, телепузики выползают что беременные тараканы после «Дихлофоса». Перешли в пассив. Надолго или нет, не доктор, навскидку не определю.

– Принято. Шок – это по-нашему. Сидим тихо, ждем сигнала. – Майор опустил бинокль.

Минут через пять стало понятно, кто есть кто у завала. Здоровяк в черной бандане действовал энергично. Хлесткая брань, пара пинков армейским ботинком, несколько затрещин, и оглоушенное воинство начало возвращаться в адекватное состояние. Контуженных и раненых оттащили под деревья. Пикап зацепили тросом, и грузовик, глухо рыкнув, попятился.

– Амбала в бандане кто лучше видит? – Кайда аккуратно перекатился к соседнему дереву.

– Как на ладони. Утилизировать? – откликнулся в эфире Носорог.

– Боже упаси. Возьми на заметку. По команде стреножишь, не более. Напоминаю, делаем «трехсотых» по максимуму. «Двухсотые» – в самом крайнем. Электрик, с гирляндой норм?

– Все чики-пуки, командир. Как только, так сразу, – прошелестел голос Морозова в наушнике.

Расхристанный пикап затих на обочине. Бандосы числом шесть по команде амбала двинулись к засеке.

– Чупа-Чупс! Готовь гирлянду. Шибздики на субботник валят. Лесорубы, блин. – Кайда приник к окуляру бинокля.

– Усе готово, шеф! – бодро ответил наушник голосом Морозова.

Вся шестерка, давя ковер веток ногами, принялась разбирать завал. Замелькали мачете, бухнул топор, полетели щепки.

– На счет «три» давай Свету.

– Принято, даем Свету!

– Агы, ный, гай, – задергались фигуры «лесорубов».

Двоих, упавших на колени, несколько раз подбросило. Один, наскочив на заостренный ствол дерева, повис, дергаясь в конвульсиях.

– Все, Света сгорела на работе. Хана проводам, – услышал майор в динамике голос Чупа-Чупса.

– Не хило! Лекздричество и в Африке лекздричество, – резюмировал происшедшее Носорог в эфире.

По ту сторону завала бандиты впали в массовый ступор. Лишь несколько фигур ползали на карачках, вставали и опять падали. Майор, отложив в сторону бинокль, взял в руки карабин из егерских запасов.

– Пора пошевелить бандосов, работаем по плану. Чупа-Чупс, не упусти меченого. Первый аккорд твой.

Птюх, птюх – еле слышно плюнул Mannlicher, и амбал с простреленными ягодицей и правым плечом взвыл, заваливаясь у грузовика.

Бах, бах – и оба грузовика, накренились.

Тах, тах, тах – внес свою лепту Кайда, и водители грузовиков пополнили список «трехсотых».

– Интересно, по кому они так смачно лупят? – Носорог открыл дверь багажника. Майор аккуратно положил карабин на заднее сиденье Pajero.

– У страха глаза велики. Пущай пуляют, раз патронов много. Поехали, яму для бегемотов проверим. Внесем последний штрих.

– Думаете, такой плюхи маловато будет? – Чупа-Чупс разместился на заднем сиденье.

– Полагаю, не угомонятся. Первая реакция. Привыкли нахрапом, а тут облом. И по сусалам. К тому же непонятки. Кто, что, какими силами?

– Парни серьезные, быстро в разум придут. – Капитан закрыл багажник джипа.

– По коням?

Носорог, плавно притормозив, объехал обочиной широкую лужу и остановил Pajero.

– Чуть позже след накатаю. Гнать телепузики уже не будут, полагаю.

Глава 12

Четыре канавы, тридцать три ямы

Кайда присел, осматривая лужу.

– Капитан, джип поставь метрах в ста. Жаль, маскировочной сетки нет.

– Как нет? – подошел Морозов. – Очень даже есть. У контрабандистов одолжил. В моем рюкзаке лежит.

– Командир, запасливый малец у нас растет. Любо-дорого. И отчаянный… Без трусов спит. – Носорог изобразил простецкую физиономию.

– Да иди ты, товарищ капитан… Pajero прячь, – отмахнулся Чупа-Чупс. – Лужа как-то того. Не впечатляет. Мелковата вроде.

– Иллюзия, гражданин начальник, не более того. – Носорог, плюхнувшись на сиденье, запустил двигатель.

– Это хорошо, раз не впечатляет. Капитан тут что кубовый экскаватор копал. Углубил больше метра. Сверху – каркас из веток и полиэтилена. Воды на два пальца. Пойдем, позицию покажу.

Майор оглянулся назад. Тишина висела вокруг, только жабы блажили в соседнем болотце да пичуги устроили разборки на пышном кустище, усыпанном яркими ягодами.

– Волчья яма, – ухмыльнулся Морозов, баюкая винтовку на руках.

– Скорее бегемотовская, учитывая здешнюю специфику. – Кайда посмотрел на небо. – До заката еще весьма далеко.

От кавалькады на ходу остался один грузовик, и тот катил как-то боком, напоминая битого жизнью пенсионера. Капот домиком, лобовое стекло в паутине трещин, заднее колесо на ободе. Но африканский темперамент бурлил, что котел с кипятком. Водитель на прямых участках подстегивал бедолагу, разбивая на тысячи брызг попадавшиеся лужи. Поредевшая пехота, нахохлившись мокрыми воробьями, тряслась в кузове. Тент гармошкой собрали на двух дугах у кабины. Встречный поток освежал. Впередсмотрящий, ухватившись за борт руками и по-матросски расставив ноги, зорко смотрел по сторонам.

Очередная лужа зеркалом отражала плывущие в полном безразличии к земной суете облака. Грузовик мчал, подминая километры пыльного проселка.

Хрясть – неожиданно нырнул грузовик.

Хрумк – высыпалось лобовое стекло, не выдержав тарана буйной головушки лихого драйвера.

Виу, кваньк – Икаром мелькнул впередсмотрящий, приземляясь в жирную грязь лужи.

Чваньк, бум, бум, шмяк – смачно влеплялась в борта и друг в друга пехота, не поняв, откуда вдруг свалилось такое счастье.

Майор посмотрел в сторону залегшего за поваленным стволом дерева капитана. Тот, почувствовав взгляд, поднял кулак с большим пальцем вверх.

– Командир, теперь-то огребли по полной? Добавки не требуется? – с легкий тенью злорадства раздался голос Чупа-Чупса в наушнике.

– Поживем – увидим. Ждем-с! – Александр приник к окуляру бинокля.

Через тридцать минут стало понятно: свалившегося счастья погоне недостаточно. Водителя перетащили на травку. Икарушка, очищаясь от пластилина грязи, нахрамывал вокруг грузовика. Воинство, охая и матерясь, собирало разлетевшееся по кустам оружие и снаряжение. Проявился и лидер. Конечно, он вел себя не в пример давешнему мажору, но намерение продолжить экспедицию было налицо.

– Чупа-Чупс, придется спалить грузовичок. Может, хоть это их остудит. Бензобак хорошо видишь?

– Как свои пять, командир.

– Носорог, бригадира достанешь?

– Могу. Опять «трехсотить»?

– Да. И по возможности стреножь пехоту максимально. Поднадоели они своим пионерским упрямством. На счет «пять» начинаем. Один, два, три…

Дважды чавкнул Mannlicher, и рванул бензобак. Рыжие языки пламени радостно заплясали по кабине, бесцеремонно полезли в кузов, облизали скаты. В охватившей воинство панике никто и не расслышал первые выстрелы карабинов. Мажор, зажав ладонью плечо, визжал, прячась за дерево. Трое споткнулись на бегу, в горячке не поняв, что ужалило в ногу. А когда начали взрываться боеприпасы в кузове, фейерверком разбрызгивая цветные трассы, на такие мелочи внимания никто уже не обращал. Братва сыпанула во все стороны и залегла.

– Пора и нам честь знать. Уходим, – буркнул Кайда в эфир и шагом, с оглядкой двинулся в сторону Pajero.

Носорог, глянув в зеркало заднего вида, удовлетворенно сообщил:

– Хорошие машины делают японцы. Качественные. До сих пор горит.