Эледра - Нурия Перра

Нет… Нет!

Тварь, преследовавшая меня во всех кошмарах со дня гибели моей стаи не может быть тут. Это мираж. Такой же кошмар, как и остальные.

Не отрывая от нее глаз, я кое-как заставил себя двигаться, пятясь от дергающейся в мою сторону фигуры.

Думай! Отсюда должен быть выход!

Я уперся спиной в деревянную стенку зеркала, хрустя осколками.

Стена.

И куда отсюда можно убежать?

Фигура подошла совсем близко, и выждав момент, когда она замахнется, я нырнул вперед, позволяя ей со всей силы пройтись когтями по дереву.

Оставив глубокие борозды, фигура потеряла равновесие и на секунду стала не такой четкой, словно ей стало сложно удерживать образ. Она ударила кулаком по дереву и развернулась, готовая к новому выпаду.

Стук от удара! Так звучат полые предметы.

Там есть выход!

Но фигура выпрямилась, становясь еще выше и у меня душа в пятки ушла от ее вида. Огонь медленно распространялся, переползая с зеркал на пол. Она убьет меня. Убьёт, как хотела все эти годы.

«Если в этот раз сможет догнать.» – прозвучал в голове голос, который я не слышал двенадцать лет и не слышал бы еще столько же.

Поморщившись от вторжения Аут, я тут же отвлекся от ее слов, поспешив увернуться от новой атаки.

Но Аут права. Я убежал один раз. Убегу и второй.

Сделав крюк, я отманил фигуру от поврежденного зеркала и телепортировался к нему, ударив со всей силы.

Дерево протяжно взвыло, но осталось на месте. Обступающий раму огонь обжигал и заставлял глаза слезиться, но сейчас мне было все равно. Коротко бросив взгляд за спину, и оценивая скорость фигуры, я ударил снова. И снова. И снова. Пока от дерева не полетели щепки. Размахнувшись, я ударил ногой в самое поврежденное место, тут же ныряя в открывшуюся дырку от когтей.

Дым и жар тут же исчезли, как и скрип доспехов призрака. Как и едкий запах крови. С облегчением подняв голову, я столкнулся взглядом с драконом. Испугавшись очередного монстра, я вскочил, нащупывая оружие, но потом узнал изумрудные хитрые глаза.

– Сирена?

Она оскалилась выпрямляясь. Похожая телосложением на кошку с большими крыльями, покрытая мелкой темно-синей, цвета индиго, чешуей, она изогнула покрытую рядом желто-черных шипов спину и склонила на бок рогатую узкую голову с все теми же длинными ушами.

– Удивлена, что ты добрался.

Ее голос одновременно звучал и в голове и снаружи, но зубастая драконья пасть вряд ли могла произносить человеческую речь.

– Нам нужно выбираться.

– Да я бы с радостью, но…

Она шагнула в сторону, открывая спрятанное до этого ложе, где цепями была прикована она же, только в образе человека.

Мы были в округлом каменном коридоре, приводившем в комнату без потолка, в котором стояло каменное ложе.

– Что? – я обернулся к дракону-Сирене, которая виновато опустила голову, потеревшись о белые пластины на груди.

– Я же родилась с человеческой душой, к которой привязан мой дракон. Дракон защищает меня в жизни, как защищает всех, кто носит искру Аут, и ты привык иметь дело именно с этой моей стороной. Но человеческая душа уязвима и Зейне не составило труда запереть половину меня.

– То есть ты не можешь уйти.

Я подошел ближе, отмечая, что Сирена-человек выглядит младше своего возраста. Как будто события последних месяцев ее никак не затронули. Зато драконья чешуя была испещрена едва заметными белесыми полосками.

Достав Асазреф, резко потеплевший в кармане, я разрубил цепи, приковывающие душу Сирены.

Подул холодный ветер, приносящий с собой лязг доспехов и запах крови. Сирена-дракон зашипела, прыжком перемещаясь к единственному проходу.

– Уноси меня отсюда. А я ее задержу.

– Но…

– Бери кристалл и беги! Как только ты унесешь эту меня, я исчезну следом. Драконья часть может существовать без человеческой, но не наоборот.

Чувствуя, что спорить бесполезно, я выудил кристалл и поднял Сирену-человека на руки. Ключ потеплел, взлетая и открыл портал, с радостью выгоняя чужеродные души из мира атлусов.

Портал захлопнулся с шипящим звуком, и мир снова наводнили запахи и звуки. Казалось, даже воздух был живым и дышалось гораздо легче.

Тифа устало уронила руки, и рядом со мной упал со звоном кристалл, удерживающий проход назад все это время. Я все еще держал Сирену, только она была совсем невесомой и… Полупрозрачной как призрак. Подняв взгляд на Тифу, я понял по ее выражению лица, что нам придется прибегнуть к «способам, от которых никто из нас не будет в восторге».

– Клади ее на стол, – велела Тифа смахивая магией с ближайшего стола книги и сгоняя своего филина.

– Что теперь? – не ожидая услышать ничего хорошего, спросил я, кладя Сирену на стол.

Тифа снова зажгла руны и, приоткрыв крылья, несколько раз провела руками над Сиреной, словно щупая воздух вокруг нее.

– Что ты видел? Она что-нибудь говорила?

Я вкратце пересказал только последнюю часть, опустив комнату с зеркалами. И после рассказа столетнее лицо Тифы страдальчески сморщилось. Она погасила руны и задумалась, и будь ситуация немного другой, можно было бы поверить, что такое издевательство доставляет ей удовольствие.

– То, что части ее души существуют в загробном мире отдельно, очень плохо… Я надеялась, получится привязать ее в материальном мире к неодушевленному предмету… Нельзя найти достаточно сильный предмет, чтобы он выдержал и человеческую душу, и дракона с древней силой, существующей века, одновременно. К тому же это опасно. Неодушевленный предмет может заблокировать гармоничную связь между драконом и человеком, а без нее она умрет. Как и если мы оставим сейчас все как есть и не вернем ее в загробный мир.

– И ты предлагаешь привязать ее к кому-то…? – оперевшись на стол, спросил я, смотря ей в глаза.

– Да, – честно призналась она. – И даже тут выбор у нас небольшой. Есть только одно заклинание, создающее достаточно сильную связь. Каждая душа представляет собой древо, каждая веточка которого являет собой миг жизни, миг воспоминания. Мы можем создавать кратковременные связи, связывая ветви дерева, но нужно нечто постоянное. Влаутту. Сплетение стволов древ душ.

– Все, что я об этом знаю: что, если умрет один – умрет и второй.

– Да. И нужно хорошенько подумать. Только фаэррай можно убить без последствий, поскольку их искра им не принадлежит и после смерти носителя возвращается к ксуеру. Если умрет обычный атлус, то все люди, которые ему поклоняются в лучшем случае потеряют смысл жизни вплоть до мыслей о самоубийстве, а в худшем –