Эледра - Нурия Перра

Но большего мне добиться не удалось, и заскучав я уснула, свернувшись калачиком рядом с мамой, которая напевала мне песни, а они, по ее словам, должны были снять боль с загипсованной руки. И они помогали. Ее прекрасный голос оставался со мной даже во сне.

Проснулась я не скоро, оказалось, что с корабля мы переместились в машину, где меня аккуратно оставили досыпать. И услышав разговор родителей, я сделала вид, что еще сплю, хотя сломанная рука ужасно ныла.

– А что, если они нас не примут? – тихо спросила мама. – Они не будут с таким пониманием относиться к тому, из какой я стаи.

– Примут, Талия. И тебя, и Лео, – уверено ответил отец. – А любой, кто посмеет проявлять к тебе неуважение будет учиться у меня лично.

– Даже если это будет твой отец? Или сестра?

– Особенно, если это будут они, – мрачно ответил отец, скорей всего ожидая от них именно этого. – Смотри, кажется, наш чемпион проснулся. Как рука?

– Болит, – буркнула я, расстраиваясь, что меня раскрыли и поднимая взгляд.

– Эта боль сделает тебя сильнее, если поймешь, какой урок она тебе приносит.

– Не позволять детям лазить по деревьям без присмотра, – буркнула мама.

– Мы уже приехали? – спросила я, потирая глаза и садясь к окну.

– Почти.

За окнами был невысокий ярко-зеленый лес на холме. Мы были где-то далеко от города, и еще дальше от дома. Тоска по высотным зданиям и оживленной суете уже понемногу закрадывалась в душу. И я отчетливо понимала, что куда бы мы не ехали и кто бы нас там не ждал, мне не понравится.

Вскоре показались деревянные высокие ворота, составленные из тонких стволов, а рядом с ними стояло два стражника. Отец помахал им и двери тут же открылись.

Внутри нас ждала огромная поляна, где прямо перед нами высился большой, квадратный дом с остроконечной забавной крышей, а позади еще несколько поменьше. Сбоку вдалеке были лошади и пара машин. Но самым удивительным были агверы. Их было много, волки, полувоки и люди виднелись везде, и впервые я поняла, что значит стая. И это было невероятно прекрасно. Я впивалась в происходящее глазами, стараясь запомнить все до мелочей, но отец свернул к дому и полянка, где тренировались и трудились призрачные агверы скрылась.

Отец говорил, что они, то есть мы, веками кочевали с места на место, останавливаясь там, где были нужны и собирали всех единомышленников. Поэтому стая была такой большой и слаженной. А еще такой разной и интересной. Отец говорил, что они больше не нужны этому месту и хотят двинуться дальше, ближе к нам. Было бы так здорово, если бы они жили с нами. Но мама всегда была не в восторге от этих разговоров. Ей нравилась наша уединенная жизнь.

Остановившись у главного дома, мы вышли, и мама поспешно взяла меня за руку, слегка пряча за себя, но это не помешало мне разглядеть встречающих. Впереди стоял дед с идеально прямой спиной и двумя мечами разной длины на поясе. А еще у него были длиннющие усы, борода и злые красные глаза. Рядом с ним стояла высокая женщина, тоже с мечом на поясе. У нее были кудрявые черные волосы и такие же, как у старика, красные глаза. Она смотрела неприветливо и изучающе, и от ее взгляда хотелось окончательно спрятаться за мамой. А еще там были две девочки примерно моего возраста. Одна такая же колючая копия взрослой женщины, а вторая поменьше, рыжая с грустными глазами. Остальные агверы выстроились по бокам и замерли словно изваяния.

– С возвращением, Мильтиад! – старец распростер руки, спускаясь к нам.

Отец бодро, как-то по-деловому, подошел к старцу и после рукопожатия старик притянул его к себе обнимая.

– Это твой дедушка Вардан, – шепнула мне мама, тоже подходя немного ближе. – А там твоя тетя Энрея. И твои двоюродные сестры Азраэль и Руфильда.

Я подумала, что должна быть им рада, что они мои ближайшие родственники и должны быть мне самыми дорогими на свете. Но они казались чужими.

– Талия, – дедушка оставил отца и подошел к нам, слегка поклонившись. – Добро пожаловать на земли призрачных агверов. Мы рады приветствовать столь благородную стаю в нашем доме. Дорога не слишком вас утомила?

– Нет, – ответила моя мама. – Спасибо, за гостеприимство.

Ее тон оставался напряженным, как и хватка, сживающая мою здоровую руку.

– Ну-ка, – дед повернулся ко мне, и я отчаянно захотела убежать. – Что за трясущийся хвостик у нас здесь? Выйди вперед, внук, не позорь своего отца.

Приложив немалые усилия, я шагнула вперед к склонившемуся надо мной старику. Он накрутил на палец мои белые волосы и хмыкнул в усы:

– У него твои глаза, Талия. Знаешь, что это значит?

– Знаю, – ответила мама, кладя руки мне на плечи.

– Странно, – старец наконец сделал шаг назад, и я спокойно вздохнула. – Твоя стая позволила тебе его оставить?

– Моя стая не решает за меня, – гордо ответила она. – И никакая не будет решать ни за меня, ни за моего сына.

– У тебя стальной характер. Истинной Альфы. – рассмеялся старик, поворачиваясь к моему отцу. – Проходите в дом. Энрея вас проводит, пока нам с моим сыном нужно будет пообщаться.

Мы подошли к ступенькам, где нас ждала колючка постарше, колючка помладше и маленькая рыжая девочка с медными глазами, чудным образом оказавшая среди этого черно-бело-красного разнообразия. Колючка помладше показала мне язык и Энрея рыкнула на нее, показывая клыки, из-за чего девочка надулась, встав по струнке. Хотя, подойдя поближе я засомневался, что она девочка. В мальчишеской одежде, коротко обстриженными волосами она вполне могла смахивать на мальчика.

– Добро пожаловать, – сухо бросила Энрея. -Аз, Руф, возвращайтесь к тренировкам. Шоу окончено.

Колючка помладше тут же растворилась в воздухе, чудесным образом телепортировавшись к подножию лестницы, а рыжая девочка робко улыбнулась и помахав побежала следом.

Между мамой и Энреей было какое-то напряжение, но они молча шли по деревянным коридорам с бумажными стенами.

– Почему они бумажные? – тихо спросила я, протягивая руку к стене.

– Потому что здесь так принято, – ответила Энрея. – Поэтому привыкай ходить бесшумно. Тут у всех слишком чувствительные уши, чтобы слушать топот.

– О, да, наверное, это неприятно, – кинула мама.

– Неприятно? Примерно так же неприятно, как находиться без защиты коленоприклонной стаи в обществе тех, кто не привык кланяться.

– Примерно так же неприятно, как понимать, что абсолютно