Вырваться с войны. Сломанные судьбы - Ник Рай

– Я потеряла двух подруг: одну в артобстреле… А другую убили у меня на глазах.

Катя сняла маску. Короткие каштановые волосы, которые чуть-чуть доставали до верхушек ушей, синие глаза. Лицо в форме узковатого треугольника с закругленным небольшим подбородком.

– Первой была Анюта. Её убило снарядом, когда она ехала в школу на автобусе. Хорошо, что она не видит этого кошмара… А Вика… Мы выживали вместе. Тогда как раз начался весь этот бардак. Нас застигли мародёры и когда мы убегали… В общем… Она… Её… – Катя не смогла сказать, что с ней случилось и она сложила пальцы правой руки в пистолет и сделала выстрел себе в голову. – После этого у меня никого не осталось. Теперь я совсем одна. Каждый вечер я прихожу в бар и стараюсь напиться, чтобы ничего не помнить, но у меня не получается. После пары стаканов в меня больше не лезет, и я ухожу в палатку. С местными не поговоришь – у них своих забот полно́. Одни приехали сюда из других городов, чтобы грабить квартиры и магазины, вторые просто живут здесь, как будто ничего не происходит, а третьи… мародёры и убийцы. Они уже не люди. Все нашли способ справиться со стрессом, а я… Часто вспоминаю о подругах. О том, как нам было хорошо, – Катя потёрла глаза рукой. – А теперь, когда ты сказал, что война – это закономерность, мне кажется, что их убили. Их специально убили, и их смерть была не случайностью, а чьим-то планом. Будто их старались уничтожить. Ты же знаешь, какого это терять родного тебе человека, да? – Она посмотрела красными глазами на наёмника.

Влад молча кивнул.

– А когда я услышала от тебя про парки и прочее… Я сразу вспомнила и Анютку… И Вику… И остальных, кто не дожил… – Она шмыгала через каждое слово. Тяжело выдохнув она продолжила. – Я просто хотела почувствовать, когда ты с кем-то кто тебя понимает. Кому можно рассказать, что с тобой и кто поймет, потому что он пережил такое же…

Влад снял шлем с маской и положил всё на стол.

– Я уже долго живу без них, – продолжала Катя, – и не знаю сколько ещё проживу. Я здесь только ради одной цели, которая плотно сидит у меня в сердце, – проводница снова утёрла глаза и посмотрела на наёмника. – Прости, я… Наверное, не стоило тебе это всё рассказывать, ведь мы с тобой едва знакомы… Но я…

– Я знаю, – перебил её Влад, – я знаю.

Он молча перешагнул через стол, сел рядом с Катей и обнял её. Влад не стал подбирать слов и сказал фразу, которая другому человеку показалась бы бредом:

– Я тоже это всё… Я тоже…

Проводница осторожно обняла наёмника. Через некоторое время она отпустила его. Поправив волосы, Катя продолжила разговор:

– Спасибо. Я давно никому не открывалась. Спасибо.

Влад кивнул и перешагнул через столик, садясь на матрас.

– Не надо благодарностей, я тебя понимаю. С этим нелегко справиться одному.

Проводница продолжила вытирать подступающие к глазам слёзы.

– Я…Просто мне показалось, что ты мой шанс выговориться…Мало кто понимает, как такое трудно держать в себе…Одни напиваются, вторые используют психотропные, а кому не нравится ни то ни другое ищут смертельной опасности. Там они испытывают кайф, эйфорию…Мне из этого ничего не подходит… -

Влад взял её ладонь и посмотрел Кате в глаза. Проводница взглянула на лицо парня.

– Это отчаявшиеся люди. Ты не должна становиться такой же, – Наёмник глянул на часы, которые показывали "23:00". – Уже поздно, лучше нам лечь спать.

– А? Ах, да… – Неловко ответила Катя. – Думаю, ты прав. Тогда… Спокойной ночи?

– Да. Спокойной ночи, – С лёгкой улыбкой сказал наёмник.

Он перешагнул через столик и лёг на матрас, зажимая приклад АК между ног и скрещивая руки на груди, обхватывая таким образом цевьё.

Проводница недолго пошуршала спальным мешком и негромко засопела, постепенно погружаясь в сон.

– «Ты же знаешь, какого это терять родного тебе человека, да?» – Эта фраза не давала Владу быстро заснуть и мелькала в голове каким-то воспоминаньем. Через некоторое время наёмник повернулся на спину и неспешно закрыл глаза.

– Вы сделали правильный выбор, вступив в наши ряды! –  Пухлый усач в военном бежевом горном костюме "Горка" наставлял новобранцев со сцены. Влад осмотрелся: он сидел в актовом зале на зрительских местах. В разных рядах виднелись головы детей и подростков от десяти до шестнадцати лет. Всего "слушателей" было около тридцати. Наёмник посмотрел на сидящего слева подростка. Это был Антон. Друг внимательно слушал то, о чём рассказывал оратор-бочонок.

– Вы увековечите себя в истории Светлограда, как в своё время народ увековечил имена пионеров-героев Лёни Голикова, Вали Котика, Шуры Кобера, Вити Хоменко… – Усач громогласно продолжал перечислять имена и фамилии юных героев Войны за Святое Отечество. Влад взглянул на Антона.

– Тоха! Тоха! – Говорил наёмник чуть громче шёпота. – Уходим! Это уже было! Ничего хорошего тут не будет!

Антон посмотрел на друга каким-то пустым взглядом.

– Мы убьём всех. Всех наших врагов. Они поплатятся за то, что сделали с нами. Со всеми нами, – Как-то по-механически отчеканил Антон.

– Да посмотри! Вон тому сосунку едва ли девять лет исполнилось! И знаешь что!? Они тоже пошлют его в бой, как и нас! – Давил на товарища наёмник, но тот был непоколебим.

– Ты что? Забыл, как всё было? Значит вот так благодарен за то, чему нас научили?

Лицо друга начало плавиться, не оставляя даже костей, и сползало на правую руку Влада. Наёмник в ужасе отпрыгнул на задний ряд, будто спасался, но ударился головой и вырубился, а когда очнулся, уже лежал рядом со своим отрядом. Семь подростков, включая самого́ Влада, находились в комнате, где были только бетонные стены. На сослуживцах была так хорошо узнаваемая для наёмника и других "Патриотов" костюм "Горка" цвета хаки с отдельными тёмно-зелёными элементами. Кто-то держал АКСУ, другие повесили автоматы на спину и упёрлись руками в подсумки ременно-плечевой системы. Остальные целились в гражданских. Перед глазами Влада сидела небольшая семья: отец и мать, прижимающая к себе двух рыдающих взахлёб дочек. Их лица были все в крови, как и одежда, которая местами была то ли порвана, то ли чем-то прожжена.

– Пожалуйста, отпустите нас! Мы ничего не знаем! Мы не расскажем о вас ничего! – Умолял отец семейства, за что один из подростков вмазал ему прикладом и оставил небольшую вмятину на лбу. Влад заметил, что головы соратников, были в каком-то сером дыме, из-за которого невозможно увидеть лица. Наёмник осмотрел себя и понял, что он в таком же снаряжении, как и