Отверженный 追放者 Часть V - Александр Орлов

и возвращали в местные банки. Когда я раскусила схему, было уже поздно. Оказалось, что я воровала не у фирмы, а у якудза. Меня схватили по дороге в аэропорт. Надели мешок на голову, засунули в багажник…

— А, так тебя уже похищали, вот черт, я-то думал, что буду первым, — расстроился я. — И что дальше?

Она задумчиво смотрела на дымящуюся сигарету, вспоминая что-то.

— Меня отвезли к нему. К Кайне-сану. Тогда он был ещё лейтенантом, работал на семью Итаки-сё. И вместо того, чтобы меня обезглавить, он предложил мне работу. Он сказал, что давно искал человека, который бы помог ему реализовать его план. Посвятил в подробности, объяснил, что мы будем партнерами, и что вступление в якудза — лишь формальность.

— И ты согласилась.

— А что мне оставалось? Не думаю, что в случае отказа он бы меня отпустил. Тем более, я была молодой девчонкой, всегда хотела большего, а законы… они меня не интересовали. А тот человек, он предлагал мне нечто большее, чем работу в криминальной организации. Он не был бандитом, а скорее инноватором. Бизнесменом. Вот так я и стала на него работать, о чем не жалею.

— Ты с ним спала? — поинтересовался я.

— Пару раз, — безразлично повела она плечом. — Просто секс.

— Но он считает это нечто большим, раз позвонил мне с просьбой не пытать тебя.

— Ха, ты не знаешь Кайне, — ухмыльнулась она. — Для него нет личных предпочтений, живого интереса, пристрастий. Он менеджер. Это его глубинная суть. И относится он ко всем, не как к людям, а как к… человеко-часам. Знаешь, это корпоративная мера оценки трудозатрат. Максимально обезличенный показатель жизней и их пользы для компании. У него также, — я не женщина для него, а ценный работник. Даже если он что-то испытывает к кому-либо, он этого никогда не покажет.

— Почему я не удивлен, — вздохнул я. — Хорошо, с этим разобрались. Помоги мне понять, что такое «Окане-хай» на самом деле. Зачем Каину бизнес по выдаче микрокредитов.

— А то ты не догадался. Ты же такой умненький, — сморщила она нос. — Сам скажи.

Я закурил и откинул голову назад, глядя как на потолке собираются крупные капли конденсата. Наверное, на улице сейчас жуткая жара.

— Это завод, — произнес я. — Производственный цех.

— Ксо, а ты и правда удивляешь, — рассмеялась она. — Все видят детали, но мало кто понимает суть. Твоя интерпретация грубовата, но смысл ты понял. Я бы сказала, что «Окане-хай» это производитель сырья.

— Где сырье — это люди, — сказал я, выдыхая дым.

— Че-ло-ве-ко-ча-сы, — улыбнулась она, произнося по слогам. — Кайне-сан всегда говорил, — производитель товара зарабатывает больше реализатора. Больше перекупщика или представителя, больше всех в цепочке. А люди, это бесконечный ресурс. Они не закончатся, на них всегда есть спрос, и ими, так или иначе, торгуют все вокруг, начиная от государства, заканчивая работодателем.

— В чем была цель? Создать сеть из должников, для выполнения грязной работы?

— Нет, нет, ты узко мыслишь. Мы начинали как маленькая кредитная организация, с одним офисом на окраине. Очень быстро, даже невероятно, мы начали обзаводиться связями. Они все не могли отдать долг, но были полезны. Пропойца журналист расплатился компроматом на местного политика. Эскортница согласилась толкать нашу дурь клиентам. Игроман свел нас со своим братом из таможенной службы. Мы вкладывали последние деньги, для того чтобы залить фундамент будущей башни.

— Пока я вижу, как вы платите за услуги, которые другие семьи могли купить более простым и проверенным способом.

— Объясню, — когда Кайнё-сан стал оябуном, он, как и многие в этом промысле, начал развивать наркобизнес. Лабораторий у нас не было, мы могли только закупать продукт сомнительного качества в Санья, чтобы реализовать его по повышенной цене здесь, в центральных районах. На таком роде деятельности много не заработаешь, все риски на продавце, а профит маленький. Другие семьи имели клубы, салоны, точки сбыта, а у нас не было ничего. Но они тратили ресурсы, а мы нет. У нас были курьеры, которых не жалко потерять, бегунки, реализаторы, продавцы, помощники, сортировщики, упаковщики… И любого в цепочке можно было легко заменить, а большинство даже не знало, что, черт побери, они делают. И тебе не нужен свой клуб, если есть люди, которые работают в чужом. Не нужны салоны, если есть задолжавшие проститутки. Так, буквально за год, мы стали одним из крупнейших сбытчиков в Японии.

— Постой, не поверю, что все шло так гладко. Все ещё есть полиция, которая контролирует наркотрафик, конкуренты, проблемы с поставщиками.

— Все это было. Но мы — якудза. Ты знаешь, как мы решаем проблемы. Поставщика поменяли, потом запустили свое производство. В полиции появились влиятельные друзья. А конкуренты… исчезли сами собой, мне так легче выразиться.

— Но люди, которые работали на вас. Неужели все они были наняты по одной схеме?

— Нет конечно, помогали члены Като-кай, мы нанимали, заключали союзы с другими семьями, даже с другим кланом. Но самую грязную работу выполняли должники. И да, их было много.

— Тогда я не могу поверить в другое, — не могли они просто согласиться на списание долгов. Многие ведь отказывались, так?

Она выкинула окурок и жестом попросила другую сигарету. Прикурила и немного скорчилась перед тем, как ответить. Ей вопрос не нравился, и она думала, как обойти острые углы в своем повествовании.

— Эмм… Да, отказников было до хрена, — кивнула она. — Даже слишком много. Некоторых не пугало имя клана, или Кайне. Некоторые шли к копам, к другим семьям, отказывались платить. Като-сан взялся за решение этой проблемы. Жестко.

— Он их убивал? Вот так просто? — поразился я.

— Ему нужно было создать репутацию. Донести до остальных посыл, — если должен Като-кай, то лучше сделай то, что они хотят, иначе пропадешь навсегда. Так и появился Каин, имя нарицательное, страшное. Но с этим подходом появились новые проблемы. Мы пытались возместить убытки от «пропавших» должников, но суммы были огромными. Страхование жизни даже половину наших затрат не покрывало. Полиция завела на Като-кай сотни дел, и пришлось сдать им членов семьи, чтобы успокоить. Даже приближенный к Кайне лейтенант Дайон (Четвертый), попал за решетку на 25 лет, только чтобы прикрыть оябуна.

— Так он и сейчас там?

— Конечно, куда он денется. Ведет операции