Штурмовик-8. Легенды морей - Валерий Михайлович Гуминский

— Где кордегардия?

— У них свой флигель неподалёку от особняка, — Наби-Син, чувствовалось, вполне поднаторел в разведке. — Если подкрасться со стороны парка, никто не увидит. Не дадим выскочить, перережем на месте.

— Там точно тридцать охранников? В доме должны быть телохранители, — задумчиво проговорил Рич.

— Уличную охрану я посчитал, — невозмутимо ответил низарит. — Сколько в доме вооружённых людей — не знаю. Но если мы обезопасим тылы, какая разница?

Тут я согласен. Профессиональные охранники, если их нейтрализовать, не ударят в спину, а с остальными мои парни справятся. Гусь, Щербатый, Призрак, Тюлень, Муравей, Бык, Ползун, Змей — самые опытные штурмовики — спокойно лежат в кустах и ждут команду. Остальные заметно нервничают. Атаковать охраняемый объект и идти на абордаж — совершенно разные вещи. Но с ними верный дон Михель. Его задача простая: идти за нами и подчищать тылы, а потом не дать никому из семьи Адалхайдов сбежать.

Но меня волнует только один вопрос: остались ли люди Аллана Волка в усадьбе или ушли, на что я надеялся больше всего? Война со своим коллегой не входила в мои планы, вот почему весь план упирался в эту проблему. И я после встречи с Катбертом поспешил в порт, где надеялся найти Волка и обговорить с ним ситуацию. Потому что знал о его договоре с Адалхайдами.

Этой зимой в верховьях Роканы установилась довольно морозная погода, и по реке гнало шугу — ледяное крошево, которое мешало судоходству. То же самое и с Эритией. Поэтому купеческие караваны перешли на сухопутную доставку товаров, что не отменяло работу наёмной охране. Я переживал, что Аллана не застану в Скайдре, и заранее просчитывал проблемы, которые возникнут после нападения на усадьбу Адалхайдов. Походив по набережной, расспросил людей, знающих Волка, поинтересовался, где он находится. Одни говорили, что его отряд в полном составе ушёл в Суржу, охраняя очень большой караван, другие видели бравого кондотьера в городе в объятиях двух или трёх симпатичных барышень. Махнув рукой, решил заглянуть к Тарли. Брат Грашара, славящийся своей пронырливостью и всезнанием, был рад меня видеть. Мы обнялись, похлопали друг друга по спине, поговорили о делах житейских, а потом я спросил, не знает ли он, где сейчас Волк.

— Да в «Речной ласточке» вино хлещет и девок дерёт, — ничуть не удивившись моему вопросу, со смехом ответил Тарли. — Отправил отряд в Суржу под командованием своего заместителя, а сам остался в городе с небольшим количеством верных головорезов.

— Тебе не кажется это странным? — у меня почему-то сердце неприятно сжалось.

— Да я сам первое время удивлялся, с чего вдруг Аллан решил предаться безделью, — хмыкнул хозяин наёмной конторы. — А потом махнул рукой. Не мои это проблемы. Может, устал или ранен. Тебе-то он зачем?

— Хочу вина с ним выпить, — ухмыльнулся я.

— А, это дело, — кивнул Тарли. — Тогда ищи его или в портовом борделе, или в гостинице, про которую я тебе сказал.

«Речная ласточка» находилась на другом конце порта, точнее, в двух кварталах от него. Я недолго плутал между лабазами и складами. Просто вышел на выложенную брусчаткой дорогу и поднялся вверх до жилых улиц. Там мне подсказали, как лучше добраться до гостиницы.

Трёхэтажное здание из серого кирпича, с облупленными стенами и узкими окнами, знавало и лучшие времена. Внутри полутьму рассеивали магические фонари, администратор за стойкой откровенно скучал в отсутствии постояльцев, и увидев меня и Тью с корзиной, из которой торчали бутылочные горлышки, оживился.

— Чем могу быть полезен, сударь? — спросил он.

— Мне нужен постоялец Аллан Волк. В каком номере он живёт?

— Эммм… — замычал клерк и почесал лысеющий лоб, — вам вряд ли с ним удастся сегодня встретиться.

— Ты не блей, как овца, любезный, — я выложил на потёртую стойку несколько либров. — Скажи, он здесь? Не трать моё время попусту.

— Да, он здесь. Но у него в гостях дамы…

— Подумаешь! — я ухмыльнулся и рявкнул: — Номер говори!

— Двадцать пятый! — икнул клерк.

— Так бы сразу и сказал, — я махнул рукой Тью и мы вместе поднялись на второй этаж по жутко скрипучей лестнице. Приходилось напрягать глаза, чтобы не запнуться о какую-нибудь половицу, которые или прогибались под тяжестью наших тел, или, наоборот, норовили вспучиться в самых неожиданных местах.

Возле указанного номера торчали два мордоворота в кожаных куртках, опоясанные всевозможным железом и огнестрелом.

— Кто такие? — лениво спросил правый охранник, скрестив руки на груди.

— К его светлости кондотьеру Волку, — пошутил я. — Скажи, что Сирота пришёл навестить старого друга.

В глазах бойцов зажглись искорки интереса.

— Кондотьер Сирота? — спросил тот, что слева, с лысой, похожей на яйцо, головой. — Сейчас узнаю, может ли командир принять.

Он постучал костяшками пальцев в дверь, услышал недовольный рык и шустро проскользнул в появившуюся щель. Что-то забубнил и через минуту вышел обратно.

— Заходите, сударь, — вежливо ответил он и пропустил нас, с вожделением глядя на корзинку с выпивкой, которую нёс Тью.

Я уже понял, что Волк ведёт довольно бурную личную жизнь, если она не связана с кондоттой. Мой коллега-соперник, как всегда, возлежал на широкой кровати с двумя дамами, вполне симпатичными, но не в моём вкусе. Увидев входящего меня он бесцеремонно пихнул одну из прелестниц, чтобы та убралась с его груди, и проревел, вставая:

— Дружище Игнат! Ты опять спасаешь меня от засухи в глотке!

— Здорово, командир, — посмеиваясь, ответил я и пожал крепкую руку кондотьера. — Тью, ставь корзину на стол и присядь, не отсвечивай.

— Это кто? — кивнул на смущённого парня Аллан. — Ты уже обзавёлся денщиком?

— Так и есть. Мой личный вестовой.

Тью сел на лавочке у дальней стены и то и дело поглядывал на барышень, прикрывшихся одеялом, откуда нет-нет да и высовывалась обнажённая женская нога. От этого у него на лице проступали красные пятна. Аллан, усмехаясь, цапнул за горлышко одну из бутылок и пальцами выдернул пробку, даже нисколько не напрягаясь. И с голодным рычанием начал пить. Даже Тью отвлёкся от женских прелестей и с благоговением смотрел, как опустошается бутылка.

— Ты видишь перед собой легендарного кондотьера Волка, — я подмигнул денщику. — В старости будешь рассказывать, с кем тебя судьба