Дембель неизбежен - Константин Федотов

просить, чтобы кто-то подшил им подворотнички, а то их руки настолько трясутся, что они не в состоянии. На что они, разумеется, хором были посланы в увлекательное путешествие в сторону мужских гениталий.

В пять тридцать я улегся на кровать и, стоило мне головой коснуться подушки, как я уснул. Но тут словно серпом по одному месту раздалось злорадное "Рота подъем!"

Понедельник, день тяжёлый

Помнится мне, совсем недавно Санек выдвигал теорию, почему в армии подъем в шесть утра. Так вот, по его мнению солдат будят так рано потому, что единственное, чего они хотят в это время, так это убивать. Если честно, сегодня утром я полностью поддерживаю его теорию. Мои ноги до сих пор были забиты после вчерашних нагрузок и сгибались словно у робота. В глаза будто бы песка насыпали. Голова почти ничего не соображала и требовала отдыха, веки сами закрывались и отказывались подниматься обратно, ей богу, хоть спички вставляй. Вся казарма сейчас была похожа на кладбище, где наш ротный в роли некроманта поднимает мертвецов из могил. Более-менее себя чувствовал только наряд, так как их не привлекали к нашим ритуальным мероприятиям, они без зазрения совести ехидно улыбались и смотрели на нас. Даже не обижаюсь на них за это, им тоже целые сутки достается и заступать в воскресенье никто не хотел, тогда думалось, что им просто не повезло, а по факту повезло еще как.

Помимо жуткой усталости меня переполняла ярость, ярость к той бестолковой парочке затупков, решивших вчера перекурить. Каждый второй в казарме был готов кинутся и навешать нашим землекопам по полной программе невзирая на последствия, но всему этому мешал исключительно командир роты, что стоял и, ехидно улыбаясь, наблюдал за нами.

В казарму зашел Мальцев и дневальный подал команду о построении на утреннюю физическую зарядку. По спальному расположению тут же прокатилась волна недовольств со словами «Какого х#я? Мы же всю ночь бегали.» Но увы, ротный сrазал, что это не повод нарушать распорядок дня? и мы? одевшись согласно установленной форме? отправились бегать под предводительством сержанта.

Если честно, надеялся, что Мальцев сжалится над нами и не будет задавать свой обычный темп на утренней пробежке, но хрен там плавал. Все как всегда бежим, потом идем гуськом, дожидаясь отстающих, которым уже было вообще все равно, и они шли пешком даже не пытаясь облегчить нашу участь.

– Вот же п##оры! Мы опять тут втухаем, а сейчас по казарме со швабрами ходят! Придушу обоих! – прорычал из-за моей спины недовольный Коваль, что вообще не особо свойственно для него.

– Терпи и надейся, что после КМБ ты не попадешь с этими м##аками в одно подразделение. – тяжело вздохнув ответил я.

– Ага, только неделя прошла, а еще целых три! Я думаю? это не последняя их выходка! – прошипел Коваль в ответ.

– Если еще что-то учудят и опять подставят всю роту, то это точно будет последняя! – выкрикнув констатировал Саня.

Мальцев все это время двигался рядом с нами и делал вид, что не слышит разговоров. Как бы то ни было, но пробежка закончилась, и мы вышли к стадиону для проведения зарядки. Там сейчас происходило интересное действие. По стадиону бегала рота охраны, но не просто бегала, а с утяжелителями. Все бежали в две колонны, первыми бежали два солдата в бушлатах и зимних шапках с опущенными и завязанными ушами под подбородком, за их спинами висели вещмешки заполненные чем-то тяжелым. Следом за ними первая пара, держа за неудобные ручки, тащила большой деревянный ящик в руках. Сделав круг, толпа останавливалась и передавала ящик следующей паре, ставя ее вперед. А та парочка в бушлатах бежала без остановок, но ее быстро нагоняли, так как они еле-еле передвигали ногами. Обгонять их было нельзя и из-за этого страдала пара бегущая с ящиком. А все это время их старшина стоял посреди поля и орал благим матом.

Мальцев объяснил нам, что эта парочка в бушлатах вчера явилась пьяными из увольнения, вот их и наказывают через коллектив. Ящик, который тащит первая парочка, весит сто десять киллограммов, а у провинившихся в вещмешках находится песок.

– Затупки были и будут всегда, куда бы вас не занесло. Поэтому просто смиритесь с этим и тогда жить будет легче. – улыбнувшись констатировал Мальцев и, построив нас, отправил в казарму.

Мои надежды по быстрому сделать все дела, а потом немного покемарить на кровати разбились об армейский быт, стоило войти в дверь. Первое, что я услышал, так это то, как ротный, срывая свою глотку, на кого-то орет в канцелярии, этот кто-то, разумеется, сержант Жук. А старшина тем временем, узнав о том, как мы вчера отличились, решил проверить порядок в расположении, в следствии чего взорвал все кровати, вывернул наши тумбочки и все содержимое разбросал по полу. Тем временем бравые тапочные войска сновали туда-сюда со швабрами.

Сначала пришлось наводить порядок, складывать все на свои места, заправлять кровати, потом мыться, бриться и вот уже команда для построения на утренний осмотр, который ротный проводил у нас лично. Как я уже говорил ранее, на утреннем осмотре каждый выворачивает свои карманы, выкладывая все их содержимое в кепку. Мы в этом начали находить плюсы, так как человек, у которого есть сигареты, тоже вынужден выкладывать их в нее, иначе их найдут и выкинут в мусорку, а если быть честным, то их просто заберет себе старшина или Жук.

Что тут скажешь, нам аукнулась очередная партия чужой лень и разгильдяйства. Из всего строя нормально подшито было человек тридцать, всем остальным оторвали их или корявые или грязные подворотнички. Косякам дали десять минут на устранение недостатков а мы, те кто не поленился вчера потратить свое время, легли в упор лежа и под счет ротного – садиста "толкали землю".

Ротный решил нас добить и лично повел в столовую на прием пищи. Это вообще было весело, мы должны были пройти нормально строевым шагом до столовой, но каждый раз немного не доходили, и он возвращал нас на исходную позицию – обратно к казарме. Есть уже хотелось неимоверно, сил не было от слова совсем, а это только утро, даже думать страшно о том, что же будет дальше.

Все же попав в столовую мы взяли на раздаче пищу, разделили масло и приступили к поеданию перловки с тушенкой. И если по началу я воротил от нее нос, от теперь она летит в меня как родная, а вот бутерброд с малом и вареным яйцом