Морской охотник - Сергей Зверев

— Что ж, пожалуй, господина Каваи можно выписать, — сказал Кравцов, закончив все процедуры.

Берегов тут же перевел слова врача японцу.

— Отлично! Спасибо вам, господин Берегов! — Яманиси отвесил по поклону Берегову и Кравцову, после чего шагнул к своему подчиненному, наклонился над ним и о чем-то коротко спросил по-японски.

Тот ответил одним словом:

— Хай.

Берегову показалось, что, услышав утвердительный ответ на свой вопрос, Яманиси обрадовался несколько больше, чем можно было ожидать — его глаза так и сверкнули. Это было довольно странно: в самом деле, ну даже если не смог бы кок сегодня выйти с ними в море, подумаешь, велика потеря!

Каваи встал с кровати — одеваться ему было не надо, так как ночью никого из пациентов так и не раздели. Кравцову, у которого на душе было все же немного неспокойно, сразу полегчало. Японец выглядел вполне здоровым, двигался уверенно.

Все вчетвером они вышли из палаты и двинулись к выходу. Но случилось неожиданное — когда они проходили мимо двери ординаторской, она распахнулась, и на пороге показался Полундра, за плечом которого стоял американец.

Ни Берегов, ни Кравцов, которые подняли глаза на Полундру, не заметили, какими взглядами обменялись в этот момент японцы. В глазах Яманиси, устремленных на кока, полыхнула такая ярость, что с него в этот миг можно было бога гнева ваять. А Дзюкити Каваи пошатнулся и побледнел. Он смотрел на американца с ужасом, как на призрака. Но обменяться хоть парой фраз японцы не успели — нужно было делать вид, что все в порядке. И это им удалось — спустя пару секунд на бесстрастных восточных лицах не осталось и теней эмоций.

— А вы почему по госпиталю разгуливаете? — накинулся Кравцов на американца, обрадовавшись, что есть на ком сорвать раздражение, — Кто вам позволил встать? Вы же в любой момент можете в обморок упасть! А вытаскивать вас потом опять мне!

Меллинг пожал плечами — из этой гневной тирады, произнесенной по-русски, он не понял ни одного слова.

— Да с ним уже все в порядке, — сказал Полундра, заслоняя собой Меллинга. — А что, японца вы уже выписали?

— Да. Они сегодня уходят в море, — ответил Полундре не главврач, а Берегов.

— Да ну? А как же я? Ведь я должен их сопровождать!

— А вы уже в состоянии? Может быть, будет лучше, если они первые дни без вас обойдутся?

— С какой это стати? — Полундра выразительно посмотрел на Берегова. Тот, разумеется, не был в курсе того, кем является этот «океанолог» на самом деле и каковы его истинные цели. Но его должны были предупредить сверху, что присутствие на японском судне русского специалиста — очень важно.

— Ну, в общем, как знаете, — Берегов правильно понял взгляд Полундры. Да по большому счету ему было и безразлично, будет этот странный парень гробить свое здоровье или нет.

— Вы сегодня выходите в море? — по-английски обратился Полундра к Яманиси. — А как же наша с вами договоренность?

— Я был уверен, что вы сегодня не в состоянии плыть с нами. Отравление…

— Раз уж он, — Полундра кивнул на кока, — может, то, значит, я и подавно не надорвусь. Отравление-то у него было тяжелее, — последние слова Полундра произнес с иронией. — Я иду в море с вами.

— Может быть, все же вы еще хотя бы день побудете на берегу…

— Почему бы и нет? Побуду, если и вы тоже побудете.

Яманиси стоило огромного труда не вцепиться сейчас в горло этому русскому или, на худой конец, своему коку. Надо же было, чтобы все так неудачно сложилось! Американец жив и, скорее всего, уже разболтал все, о чем разузнал от Окубо и догадался сам.

А теперь еще русский оказался здоровым, и нет никакой возможности от него отделаться! Нужно было немедленно принимать какое-то решение, иначе его молчание станет выглядеть подозрительно…

Но никакого решения Яманиси принять не успел.

Откуда-то из глубины госпиталя раздался топот, кто-то приближался почти бегом. В следующую секунду из-за поворота появилась медсестра Даша:

— Борис Михайлович! Гаранин умер!

Несколько секунд ответом ей была гробовая тишина.

— Кто умер? Гаранин?! — наконец выдавил из себя Кравцов. — Почему? Он же не травился!

— Не знаю! Может быть, это из-за… — Даша осеклась, встретившись глазами с Полундрой.

— Из-за чего?

— Они ночью с Сережей подрались.

— Так. А теперь по порядку, — решительно вступил в разговор Берегов. — Что за Гаранин, с кем подрался, отчего умер?

— Гаранин — это сотрудник ФСБ. Он допрашивал его, — Кравцов кивнул на Меллинга. — Вчера он потребовал, чтобы я его оставил в палате на ночь. Возражать у меня не было причин. Больше я ничего не знаю.

— Так, а ты что скажешь? — спросил Берегов у девушки.

— Я, в общем, ничего не знаю… — пробормотала она, опустив глаза.

— Ты мне не крути! Я сам слышал, как ты сказала, что они подрались с Павловым!

— Я ночью услышала шум в той палате, — не поднимая глаз, тихо сказала девушка. — Пошла узнать, в чем дело, и увидела, что Гаранин из пистолета в Сергея целится.

— А потом?

— Потом Сергей у него пистолет ногой вышиб, а самого его ударил по шее. Гаранин упал.

— Он был жив! — возмущенно сказал Полундра. — Это был не смертельный удар! Да и пульс я у него проверял — он был жив!

— Подождите, Павлов, дойдет дело и до вас, — официальным тоном сказал Берегов. — А вы, — он снова обратился к медсестре, — проверяли, был ли жив этот Гаранин после того, как Павлов его ударил?

— Нет… Сергей пощупал ему пульс и сказал, что все в порядке.

— А вам не кажется, что в данном случае он был стороной заинтересованной? Почему вы не проверили сами? Вы же медсестра! У вас есть медицинское образование!

— Я… Я не подумала… Я поверила…

— Все ясно. Так, Борис Михайлович, немедленно идите к этому Гаранину, проверьте, правда ли он мертв. Даша, вы сейчас пойдите и вызовите милицию. А вы, — Берегов повернулся к Полундре, — идите в ординаторскую и сидите, ждите, пока не прибудет милиция. Надеюсь, вы понимаете, что вам не следует никуда выходить?

— Он жив был, третий раз повторяю, — сказал Полундра. Он был несколько растерян, такого он совершенно не ожидал. — Кстати, убить его мог японец! Я же один раз его застукал в палате! Он наверняка хотел американца достать, но ошибся из-за того, что мы на его место Гаранина положили.

— В этом разберутся те, кому положено, — по голосу Берегова было ясно, что он не верит ни одному слову Полундры. — А пока идите в ординаторскую.

Делать было нечего, если сопротивляться, то только больше подозрения на себя навлечешь. Полундра подчинился.