Большой шухер - Леонид Влодавец

О том, что стряслось на дороге к аэропорту, Сэнсей узнал нескоро. Он решил поспать до полудня и был убежден, что Ворон его не побеспокоит. А потому перед тем, как забраться в койку, строго-настрого приказал своему заму по охране оптовой базы, детинушке Феде, оставшемуся за главного, всех, кто будет звонить, посылать на хрен.

Федя был человек очень исполнительный. Получив такое распоряжение, он просто-напросто отключил кабинет своего начальника от мини-АТС оптовой базы. Машинами с легальным и нелегальным товаром, которым положено было грузиться и разгружаться на базе, должны были заниматься другие, а распределять охранников на сопровождение мог и сам Федя, без консультаций. Собственно, никаких вопросов, которые Федя не смог бы решить сам, на базе не было. За исключением, конечно, тех, в которые его не посвящали. А поруководить Федя был не против. Ему это дело даже нравилось.

Естественно, что шухер, поднявшийся после того, как малиновая «девятка» сопровождения привезла ужасную новость, был немалый. Весть о том, что хозяйский джип сожжен до такой степени, что не поймешь, чьи головешки остались внутри, довольно быстро облетела всю систему Ворона. Бригадиры были в тупике: на Ворона замыкалось так много, что полное представление о масштабах деятельности всей конторы в целом имел только он сам. Руководители разных заведений, оседлав автотранспорт, заездили, забегали друг к другу, пытаясь выяснить, у кого же это могла подняться рука, надо ли кого-то за это мочить, нужно ли срочно удирать из области или, может, вообще из России.

Но никто ничего не знал даже в «главном штабе» Ворона, прятавшемся под вывеской «АО „Альгамбра“. Тамошний президент, Вячеслав Маряхин, был фигурой номинальной, которому надлежало ставить на все подписи и в случае необходимости нести ответственность за финансовые нарушения. Сам Ворон, то есть господин Гнездилов, был по штатному расписанию всего лишь консультантом при совете директоров и никакой ответственности ни за что не нес. Маряхина, конечно, никто из серьезных людей в расчет не принимал, все ему цену знали. Но и фактический первый зам Ворона, господин Альберт Заборский, более известный как Забор, тоже ни фига не сек. Он даже не знал, с чего вдруг Ворон оказался в районе аэропорта. Когда экипаж малиновой „девятки“ доложил, что после посещения оптовой базы дружественного АО „Белая куропатка“ Ворон внезапно заказал билеты на московский самолет, прошел слух, что все дело именно в этом. Некоторые граждане поспешили сделать вывод, что Ворон рассорился с Сэнсеем.

Это мнение внесло серьезнейший раскол в стройные ряды группировок, объединенных в контору. Одни требовали еще теснее сплотиться вокруг «Альгамбры» и Забора как верного ученика и продолжателя дела покойного Ворона. Конечно, эти горячие головы требовали тут же разобраться с Сэнсеем, утверждая, что он такой же беспределыцик, как его предшественник Фрол, спаливший, как утверждала уголовная молва, вблизи своей оптовой базы аж целых четыре джипа, в одном из которых находился великий и мудрый Степа, он же Тихонов Эдуард Сергеевич. Поминали и то, как Курбаши пожег в автомобилях, предварительно заманив в засаду, всю сильнейшую некогда в области бригаду Вовы Черного. Это были только самые громкие пакости, учиненные областной братве со стороны «Куропатки». Количество мелких обид было куда больше.

Обиженных в разные эпохи, начиная со времен Курбаши, набралось немало. Но большинства они не составляли. И уж тем более среди тех, кто в той или иной степени пострадал от Курбаши или Фрола (Сэнсей за четыре месяца своего правления почти никому не досадил), далеко не каждый был готов морально — а главное, физически — на конфронтацию с грозными бойцами оптовой базы. Пожалуй, даже наоборот. Те, кто уже нарывался всерьез на курбашистов или фроловцев, особо не стремились «отмщать неразумным хазарам», при том, что хорошо знали, насколько Сэнсей в качестве командира уступает и Курбаши, и Фролу. Бойцы-то, несмотря на кое-какие потери, оставались те же. И молодежь типа «барсиков» подрастала…