Регуляторы - Александр Грохт

— Ну, ты все понял?

— А…не. Повтори пожалуйста с самого начала. Я не вслушивался.

На том конце рации раздался явственный зубовой скрежет.

— Ладно–ладно, не шуми. Зубы нынче сложно сделать, дантисты сейчас не клиенториентированный народ. Все сделаем, не переживай. Мозга у него нет как факта, я снес ему башку термобарическим взрывом, но остальное оставим как есть. Башку же он тоже может отрастить?

— Может, может. Не знаю, насколько долго, но может. Хорошо, значит ты все сделаешь? Все? Мы закончили?

— Не совсем. Так все же, что там случилось у вас такое?

— Вова велел тебе ничего не говорить, пока все тут не разрешится так или иначе. А то ты сорвешься обратно. Все, Джей! Передавай приветы Ане, я убежал. И не забудь — полностью отделить позвоночный столб! Полностью!

— Хорошо, хорошо. Конец связи.

Пока я болтал с Филом, ребята полазали по оружейному складу банды, но ничего особо интересного не нашли. Несколько уже набитых лент по сотне патронов, пара коробов двухсоток. Цинков с 7.62 × 54 нашелся всего один, и тот вскрытый. И парочка автоматных цинков, запечатанных и заполненных каждый ровно тысяча восьмьюдесятью патронами калибра 5.45×39. Ну и собственно все. Гранат у парняг не было, запаса оружия тоже.

В машине «шеиновцев» запасы были побогаче — там нашлись и трассирующие патроны к пулемету, и два десятка пачек 5.56, в каждой по двадцать новеньких патронов в цельнометаллической оболочке. Учитывая наш дикий дефицит этого калибра — находка ценнейшая.

А больше ничего полезного мы не нашли. Россыпь патронов для дробовиков, самых разных калибров. Одежда, обувь, продукты питания. Возможно, что–то пропустили, но ковыряться во всем этом добре не хотелось совершенно. Ну и в генераторной нашли почти что полную бочку солярки, которую с некоторым трудом втроем покатили к месту последнего упокоения банды.

Аня все же как-то сумела достучаться до убитой горем девушки и оторвать ее от тела отца. Вот странно. Минуту назад она орала на этого человека и была явно недовольна им. А теперь — убивается. Никогда не мог понять такого вот подхода. Уж если ты кого–то недолюбливаешь, то недолюбливаешь всегда. Тот факт, что этот человек умер, не делает его в этот же миг лучше, добрее и приятнее, чем он был при жизни. Вот Коля…

Коля поступил во всех ситуациях как по мне — так просто-напросто трусливо. Он пошел на поводу у страха и сдал непонятным маргиналам своих знакомых. Потом из страха же помогал банде, а потом из страха, как мне кажется, пустил себе пулю в лоб. Оставив «обожаемую дочку» разруливать дальнейшую сложную и опасную жизнь в одиночку.

И что? Его дочь сейчас сидит и рыдает «папочка, папочка», хотя по-хорошему ей от произошедшего только лучше. Коля, сам того не зная, решил созданную им же проблему. Сейчас Оле некуда деваться, и она точно едет с нами. Если бы она осталась со своим отцом, то вряд ли дожила бы даже до следующего заката.

А с тем что есть — у девочки есть все шансы выжить, если, конечно, она примет верное решение. Второй водитель мне по-прежнему нужен. И нужен, что называется «еще вчера». Но для этого Оле придется сейчас приложить усилие, взять себя «ежовыми за стальные» и включить мозги. Интересно даже, сможет или нет?

— Ольга. Оль–га–а! Очнись уже. Я понимаю — горе, печаль, беда. Но жизнь не закончилась.

— Да что вы понимаете? Это был мой отец!

— Угу. Ключевое — был. Сейчас это килограмм семьдесят мяса для мутации. И все.

— Да как вы смеете?!!

— Вот так. Он уже мертв, и своим заламываением рук над трупом ты ему никак не поможешь. Возьми себя в руки. Мы не будем сидеть здесь вечно. У нас жестко выставленные сроки. И место это уже далеко не лучшее для того, чтобы тут сидеть. Мы и стреляли много, и шумели, и запах крови опять таки. Нужно заканчивать дела и уезжать. Реши пожалуйста, ты со мной или остаешься? И реши быстро. У тебя минут десять, чтобы выбрать первое или второе. Если выберешь второе–то мне все равно, что будет с тобой дальше. Но папа твой полетит ко всем остальным покойникам. Если первое — то думай. Огненное погребение по нынешним временам — не худший вариант.

— Огненное? В смысле?

— В смысле что я сейчас залью в тот подвал, где лежат трупы бандитов эту бочку соляры, а потом подожгу все там. Я бы советовал отправить тело туда же, так безопаснее.

— Вместе с этими? Вы что, больной что ли? Это же мой отец…

— Я уже все сказал тебе. Думай. А мы пока немножко разберемся с этим мутом.

Девушка не ответила мне ничего, задумчиво глядя на лицо своего отца. Возможно она не поняла. Ну, может и к лучшему.

Мы докатили бочку до входа в подвал, и Леха, глазами спросив разрешения, выбил из нее пробку. Вниз хлынул поток резко пахнущего дизеля. Я закурил, глядя, как в подвал выливается громадная по современным меркам ценность. Но другого способа сделать мертвяков непригодными для дальнейшего поедания я придумать не мог. Надо было еще понять, как эту самую соляру поджечь.

Макс, как оказалось, и об этом подумал. Из машины «шеиновцев» он прихватил какую-то промасленную тряпку и полупустую канистру с обычным бензином. Тряпку Макс облил бензом, а канистру, подождав, пока сольется дизельное топливо, опорожнил внутрь.

Горящий факел запалил бензин, вызвав вспышку огня внизу. А потом я посоветовал всей нашей команде отойти от входа, ибо паров там достаточно для того, чтобы бахнуть. Минуты через три из дверного проема вверх вылетел огненный факел, чадящий мерзким черным дымом.

Я сходил к джипу, пригнал его ко входу и, прихватив с собой бензопилу, вернулся к месту боя. Мут, лежащий наполовину на входе в люк, уже обугливался. Меня это более чем устраивало. Заведя упрямую пилу только раза с пятого, я попытался вгрызться в плоть монстра. Бензопила упорно рычала, я давил на нее, потихоньку продвигаясь. Наконец человеческий гении сумел все же победить тупую и прочную природу. Потом пришел черед второй конечности. И в финале — я вогнал, как и говорил Илья, бензопилу в область позвоночника, отделяя позвоночный столб от всего остального туловища.

Выглядел я после всего этого как неаккуратный юный вурдалак. Кровеподобная жидкость из вен мута