Δ.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление - Агатис Интегра

Он поворачивается ко мне, его лицо искажено эмоциями — уже не пустая маска эфирника, а лицо человека, борющегося с внутренними демонами.

— Я пытался понять, Северов. Пытался увидеть картину целиком. Но даже Серафим не знает всего.

Он делает паузу, задумываясь.

— Ева увидела что-то за гранью. Что-то, что напугало ее настолько, что она попыталась остановить весь проект. Что-то, ради чего она пожертвовала всем… включая себя.

Я чувствую, как медальон на груди снова начинает пульсировать. Но теперь иначе — словно отзываясь на что-то глубоко внизу. На TX-Δ, ушедший в бездну.

Скарн приближается, его лицо меняется. Решимость вытесняет сомнения.

— TX-Δ интегрируется только с одним носителем, — говорит он тихо. — Если я не могу получить устройство… я заберу носителя.

Я не успеваю среагировать. Эфирное пламя Скарна вспыхивает, приобретая новую форму — уже не просто огонь, а почти осязаемая сила, формирующая нечто похожее на крылья за его спиной.

Он атакует — мощным потоком эфирного пламени, направленным прямо в меня. Активирую «Замедление» в последний момент, уходя от основного удара. Но часть энергии всё же задевает меня, опаляя бок.

[ИМПЛ/TM-7]: ПОВРЕЖДЕНИЕ ТКАНЕЙ: 17%

[ИМПЛ/TM-7]: АКТИВАЦИЯ БОЕВОГО РЕЖИМА

Начинается хаотичное сражение. Мы движемся по краю провала, обмениваясь ударами. Эфирное пламя Скарна против моего «Замедления». Но теперь его пламя другое — оно не просто сжигает, оно искажает само пространство.

— Серафим показал мне истину! — кричит Скарн, атакуя снова. — Человечество должно эволюционировать или исчезнуть! Мы стоим на пороге нового эона!

Уклоняюсь, используя «Замедление» на полную мощность. Мир растягивается, звуки затихают до низкого гула. В этом состоянии замечаю странность — в глубине провала периодически мелькает золотистое свечение. TX-Δ всё еще там, движется глубже, но словно… наблюдает за нами.

Каждое его появление создает искажение в битве. Когда он ближе к поверхности, мое «Замедление» усиливается. Когда уходит глубже — Скарн получает преимущество.

— Ты не понимаешь! — Скарн формирует в руках шар концентрированного эфирного пламени. — Серафим — это не злодей из твоих кошмаров. Он — следующая ступень!

Он запускает шар в меня. В обычном времени это было бы мгновенным ударом, но в «Замедлении» я вижу, как энергия искажает пространство вокруг себя.

Уклоняюсь, но эфирное искажение настигает меня. Чувствую, как реальность вокруг дрожит, словно отражение в потревоженной воде.

— Ты был там в день Трещины, — продолжает Скарн, формируя новую атаку. — Ты видел её! Видел, во что превратилась Ева! Она стала вратами!

Его слова попадают в цель лучше, чем эфирное пламя. Что-то резонирует во мне, в глубинах памяти, которую я потерял.

[ЭХО-ПАМЯТЬ: Сигнализация. Красные лампы. Голос по системе оповещения: «Проект „Ева“ вышел за рамки моделирования. Всему персоналу эвакуироваться.»]

Скарн использует мое замешательство, атакуя с новой силой. Его эфирное пламя обрушивается каскадом, каждый удар искажает реальность вокруг нас. Гравитация флуктуирует, зал словно дышит, расширяясь и сжимаясь.

Мы сражаемся на краю бездны, над шахтой, в которую упал TX-Δ. Каждый удар, каждый шаг приближает нас к пропасти.

В момент особенно яростной атаки Скарна, TX-Δ внезапно пульсирует мощным импульсом из глубины. Волна эфирной энергии расходится по всему залу, на мгновение оглушая нас обоих.

Пользуясь замешательством Скарна, атакую. Мои удары точны, усилены «Замедлением». Но он силен — нечеловечески силен. Его тело, трансформированное Серафимом, выдерживает то, что сломало бы обычного человека.

— Ты никогда не понимал, Северов, — выдыхает Скарн, отражая очередную атаку. — Ты всегда был гением, но никогда — провидцем. Ты видел только то, что можно измерить, записать, воспроизвести. Но Ева… она видела дальше. И Серафим тоже.

Его эфирное пламя формирует новую структуру — сложную, многомерную. Пространство вокруг искажается еще сильнее.

— Знаешь, что такое Серафим на самом деле? — спрашивает Скарн. — Не человек, не эфирник. Гибрид. Первый успешный. До Евы.

Эта информация застает меня врасплох. Если был успешный гибрид до Евы… значит, весь проект «Первичная Ева» был основан на его существовании?

Не успеваю додумать эту мысль. Скарн запускает новую атаку — мощнее предыдущих. Концентрированный поток эфирного пламени, который я не могу полностью избежать даже в «Замедлении».

Удар отбрасывает меня к самому краю пропасти. Чувствую, как пол под ногами крошится, готовый обрушиться.

Скарн приближается, его эфирное пламя формирует вокруг него ореол, напоминающий крылья. В этот момент он выглядит почти… ангельски. И одновременно ужасающе.

— Прости, старый друг, — говорит он тихо. — Но выбор уже сделан. Не тобой.

Он наносит решающий удар. Поток эфирного пламени бьет прямо в грудь. Боль невыносимая, словно каждая клетка тела горит изнутри.

Падаю на колени. Скарн подходит ближе, глядя на меня сверху вниз.

— TX-Δ ушел слишком глубоко, — произносит он. — Но Серафиму не нужен сам имплант. Достаточно его шаблона.

Он поворачивается к консоли, извлекает из нее кристаллический носитель данных — голубоватый, пульсирующий эфирной энергией.

— Схема структуры TX-Δ, — объясняет Скарн, рассматривая кристалл. — Если я не могу получить оригинал — я создам копию. Подчиняющуюся мне.

Пытаюсь подняться, но тело не слушается. Рана от эфирного пламени глубокая, энергия продолжает разъедать ткани.

[ИМПЛ/TM-7]: КРИТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ

[ИМПЛ/TM-7]: ПОВРЕЖДЕНИЕ ТКАНЕЙ: 63% И РАСТЕТ

[ИМПЛ/TM-7]: АВАРИЙНЫЙ ПРОТОКОЛ АКТИВИРОВАН

Скарн смотрит на меня с сожалением:

— Серафим поймет, как извлечь из этого шаблона новый имплант. Или как изменить тебя, когда ты станешь одним из нас.

Он делает паузу, словно решаясь на что-то.

— TX-Δ выбрал тебя, Северов. Даже после всего, что случилось, он распознал своего создателя, — в его голосе смешиваются горечь и уважение. — Возможно, в этом есть смысл. Возможно, ты действительно был лучшим из нас.

Он поворачивается, готовясь уйти.

— Что ты видел там? В день Трещины? — спрашиваю из последних сил. — Что сделала Ева?

Скарн останавливается, не оборачиваясь.

— Ева открыла дверь, Северов. И одновременно закрыла её. Создала мост и разрушила его. Она… разделилась. Часть её ушла туда, за грань. Часть осталась здесь, с нами. Серафим называет её «Расколотой Душой». Ты и есть та дверь, через которую она сможет вновь стать целой, — в его взгляде странная смесь восхищения и страха.

Он наконец поворачивается, и я вижу в его глазах странную смесь эмоций — гнев, боль, сожаление.

— Когда ты проснешься — если проснешься — ты уже не будешь человеком, Северов. И может быть, наконец поймешь, почему я сделал