Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин

— В каком смысле?

— Выслушаешь нас? — Марат неловко посмотрел по сторонам, как бы намекая, что узкий коридор двухкомнатной квартиры не самое лучшее место для доверительного разговора.

— Я вас не видел почти две недели, и тут вы топчитесь возле моего порога, — хмыкнул я. — Конечно я вас выслушаю. Проходите. Вещи оставьте в коридоре, — я провёл всю троицу в зал и усадил на диван. — Могу предложить кофе или яблочный сок из холодильника…

— Сок, пожалуйста, — Ксюша опередила парней. — Жара несусветная.

— Угу. Сок было бы неплохо.

С кухни я принёс тетрапак и три чистых стакана. И поставил на стол.

— Ну-с, милостивые господа. Я слушаю.

Марат открыл упаковку, налил каждому сок и доверительно уставился на меня. Так, будто я его самый старый и самый надёжный друг.

— Командир, сначала тебе надо услышать предисловие. Оно весьма важно в данной ситуации.

— Я весь внимание.

— В общем, — прежде чем приступить, Марат вновь обменялся взглядами с Женей. И получил подтверждение в виде лёгкого кивка. — С Жекой мы знаем друг друга с первого курса университета. Познакомились на историческом факультете. И вместе увлеклись — как сейчас говорят — чёрным копательством. Загорелись самой идеей. Мониторили информацию, на «ютубе» обучающие видео смотрели, и даже вместе приобрели наши первые, на то время самые дешёвые, металлоискатели. Но и понеслось-завертелось. То туда нас занесёт, то сюда. В зависимости от того, какие всплывали новости в тех кругах, где мы общались. То на копку ездили, то по лесам и болотам лазили…

— Так значит вы двое — никакие не работники банка? — мой рот скривился в усмешке. В принципе, я это и так подозревал.

— Нет, никогда в банке не работали, — подтвердил Марат.

— Ну-ну… И что же? Настиг вас успешный успех на основном поприще? — с иронией задал вопрос я. Про этого брата — «чёрных копателей» — я был наслышан. По нашим лесам они тоже, бывало, шастали. Возле деревень крутились. Искали заброшенные дома и старые, дореволюционные карты. Но со мной эти господа редко пересекались.

— Такой себе успех, — поморщился Марат.

— Да ладно, говори честно, — вмешался Женя. — Больше половины вылазок не окупались. Что-то удавалось находить, но по мелочи. Монеты серебряные и медные, в основном.

— Ну, или награды копаные. Советские чаще… Дело не в этом. Дело в том, что энтузиазм нас не покидал, несмотря ни на что. А в апреле этого года, когда только-только подсохла земля, мы с Женей решили наведаться в леса южнее Бобруйска.

— В Белоруссию попёрлись? Зачем?

— Во время войны в тех местах тоже ад творился, как ты ранее выражался, командир, — подмигнул Марат. — Мы решили попытать счастье. Решили, что там есть чем поживиться.

— Ну и что, поживились? — недовольно поморщился я. Марат говорил о местах, где нацисты устроили самое настоящее гетто, слишком беззаботно. Будто равнодушно относился к количеству загубленных там жизней.

— Тот самый успех поджидал нас именно там, — как ни в чём не бывало продолжил Марат. — В лесу, наверное благодаря проведению, мы с Жекой откопали офицерскую сумку гауптмана германской армии Элмара Адельмана.

На долю секунду я нахмурился. Избавившийся от хмеля мозг напомнил, что это имя я уже где-то слышал. По крайней мере, фамилию.

А в следующую секунду вспомнил, что эту фамилию ранее произносил сам Марат.

— Я слушаю, — я предложил замолчавшему парню продолжать.

— Содержимое прекрасно сохранилось и порадовало нас. Мы прямо на месте прикидывали, сколько денежных знаков можем получить за ништяки. Но находившееся в конверте письмо вызвало фурор.

— Письмо?

— Да. Оно отлично сохранилось. Я даже попробовал прочесть прямо на месте. Но куда лучше с переводом помог смартфон, когда мы вернулись в арендованную квартиру и разложили его на столе.

— И что такого «фурорного» в письме содержалось?

Вместо ответа Марат полез за пазуху и достал полиэтиленовый пакет. Аккуратно открыл и извлёк кусочек бумаги. Положил его на столик, развернул и разгладил ладошкой.

— Дословный перевод в распечатке, — сказал он. — Прочитай, командир.

Я взял листик, опустил задницу на кресло и приступил к чтению.

«Дорогая Илма», — именно так начиналось письмо. — «Спешу поделиться с тобой важной новостью, ведь кроме тебя поделиться мне ею не с кем. Ранним утром 12-го сентября сего года к себе меня призвал генерал-лейтенант Адольф Гаманн, который являлся комендантом города Брянск. Мы знали, что русские войска вплотную подошли к городу. И готовились к эвакуации, получив приказ на отступление. В присутствии своего адъютанта, генерал-лейтенант возложил на мои плечи ответственное задание — вывезти в тыл ящик с золотыми предметами, изъятыми у пленных солдат, пособников партизан, евреев или обменянными на соль у населения. Генерал-лейтенант Гаманн сам показал мне металлический ящик, забитый драгоценностями. Там я видел золотые кольца, серьги, ожерелья, браслеты. Драгоценные камни, церковную утварь. А так же столовое серебро… В отдалении уже была слышна канонада; коммунисты атаковали железнодорожную ветку. Поэтому генерал-лейтенант приказал нам не терять времени. Он отвёл меня в сторонку и доверительно прошептал, что если мне удастся выполнить приказ, часть из спасённого достанется мне. Ему и мне… Я пообещал, что исполню возложенную на меня миссию. Вместе с адъютантом генерал-лейтенанта Дитером Ханеке, ефрейтором Конрадом Риттером и водителем Элиасом Стерном мы погрузили ящик в штабной кабриолет и накрыли парусиной. А затем выдвинулись с колонной в сторону посёлка Хутор-Бор.

Но по дороге колонна подверглась нападению партизан. Я приказал Стерну гнать изо всех сил. Но когда мы оторвались от колонны, обнаружилось, что под обстрелом был повреждён двигатель и пробито колесо. Положение было отчаянным. Я не хотел, чтобы золото досталось партизанам, а потому приказал оставить машину и быстрым шагом двигаться в лес, подальше от звуков боя. Вчетвером мы несли ящик, быстро удаляясь от засады. Уже в чаще мне удалось сориентироваться при помощи компаса и распознать наше месторасположение на карте. Несмотря на опасность, я приказал двигаться на юг, чтобы закопать ящик, ибо он сильно затруднял передвижение. В глухой чаще ефрейтор вырыл яму, где мы укрыли ящик и тщательно замаскировали место. Я запомнил ориентиры, сверился с картой и компасом, чтобы найти, когда мы вернёмся. А затем приказал выдвигаться дальше через лес, в сторону поселения Рёвны, ранее сожжённое нами в отместку за деяния партизан.

Честно тебе признаюсь, Илма, путь через лес был сложен и опасен. Но мою голову не покидали слова, сказанные Адольфом Гаманном. Он говорил, что всё достанется нам. Ему и мне… Но я решил, что пусть лучше всё достанется одному — лишь мне.

Я застрелил Ханеке и Стерна. А затем выстрелил