Магнат. Люди войны - Николай Соболев

ресторане El Imparcial, где он, по своему обыкновению, жрал. Изменился он в основном в размерах, а так повадки остались прежние — вздернутая губа перемазана жиром, два крупных резца вгрызались в мясо, пузо упиралось в стол.

Дальше я все разыграл по старым нотам — в туалете.

Под запертой дверью кабинки торчали туфли Кролика. Панчо долбанул ногой, я шагнул в раскрывшуюся дверь и сгреб галстук Кролика.

Кролик побледнел и попытался слиться с унитазом или в него, но жирная задница не позволила.

— Жить хочешь?

Кролик затряс головой.

— Чтобы сегодня же принес опровержения, во все газеты, где ты нашкодил. И не вздумай удирать, тебя проводят.

На этих словах в сортир зашли двое ребят Панчо. Кролик немедленно поклялся, что все исполнит в точности, Панчо прикрыл дверцу, и мы вышли обратно в зал ресторана. Через несколько минут все еще побелевший Кролик трясущимися руками рассчитался с официантом-месеро, а потом, под ручку с одним из ребят, помчался по редакциям.

Утренние газеты вышли с опровержениями на первой полосе. Да, за это пришлось доплатить, но оно того стоило.

Но маленькую радость смазали расклады с грузом: все, кроме танков, разрешили отправлять дальше, но тальманы* доложили, что ряд коробов вскрыты, а половины канистр попросту нет. То есть всю логистика моторизованной группы перекособочило — воевать без бензина нельзя, возить бензин не в чем. Выкрутиться можно, но уж больно жалко канистр…

Тальман — ответственный за учет при выгрузке с судна (или при погрузке на него).

К этому моменту адвокаты добились освобождения арестованных, Панчо собрал всех в порту и провел стремительное расследование. Или вытрясание — на процедурные тонкости времени не было, просто брали за шкирку портовых чиновников и получали информацию. Ниточки тянулись в Главное таможенное управление, куда мы и отправились всем скопом.

Панчо заканчивал наведение последних справок и вычисление корня зла, а мы болтались в скверике имени одного из многочисленных аргентинских генералов, в тени пятиэтажного управления. Солидное здание, с рустовкой во весь фасад, главным входом-пассажем в три света, обрамленным парными колоннами, с двумя башенками над крышей и высокими окнами чуть ли не от пола до потолка. Во всяком случае, подоконники в нем где-то на уровне колен.

Через полчаса ожидания на парадной лестнице показался Панчо и решительно скомандовал:

— За мной!

И мы всей толпой ломанулись внутрь. Панчо вел нас по сплетению коридоров на второй этаж, наш клин распугивал клерков и чиновников, попадавшихся по пути. Наконец, он остановился у высокой двери темного дерева и молча дернул ручку на себя.

В приемной из-за стола привстал секретарь, но после рыка Панчо «Сидеть!» плюхнулся назад, а мы в едином порыве ввалились в кабинет.

Нам в лицо дунул ветер из окон, раскрытых нараспашку по случаю обычных для ноября двадцати пяти градусов, и возмущенно закричал хозяин, срывая с горбатого носа круглые очки:

— Куда? Я не принимаю! Выйдите!

Но когда сухощавый до тщедушности Хосе Мария Абехоро Гонзало разглядел среди пришедших меня, его темные глаза полезли на высокий лоб, он вскочил и попятился спиной к низкому подоконнику…

Глава 15

Вдоль да по речке, вдоль да по Паране

Адъютант военного министра, высокий майор в белоснежном кителе, при любой возможности демонстрировал такие же белоснежные, крупные и ровные зубы. Он появился в разгар скандала в таможенном управлении — выпавший из окна Абехоро изображал умирающего лебедя и стонал на газоне, а вокруг собирались зеваки.

— Разойдитесь, я медик! — гаркнул Панчо, рассекая густеющую толпу.

Он навис над пострадавшим и довольно ловко, не обращая внимания на повизгивания, ощупал тело:

— Переломов и вывихов нет, нужен покой и холодный компресс на голову! А ну, взяли!

Слабо вякнувшего Абехоро дружно подняли на руки и потащили обратно, тут-то весьма эффектно и нарисовался майор — он чертиком из коробочки выпрыгнул из резко тормознувшей машины и застыл у парадной лестницы, как памятник, с изумлением наблюдая за происходящим.

Из окон высовывались клерки, любопытные настолько, что еще чуть-чуть — и они могли бы повторить полет Абехоро, тыкали в него пальцами и хихикали.

Майор отмер, снял белую фуражку и промокнул лоб под густыми волосами белым платком, поправил галстук в вороте белой сорочки и решительно двинулся в нашу сторону.

Некоторое время он перебегал глазами, пытаясь определить старшего, а потом обратился к Хемингуэю:

— Сеньор Грандер?

— Увы, — буркнул Эрнест и подтолкнул меня вперед.

— О, прошу прощения, — козырнул адъютант, — майор Перон, я здесь по поручению министра, он заинтересовался вашими танками…

Я показал большим пальцем за спину, на здание управления:

— Танки опечатаны таможней, ничем не могу помочь.

Все-таки режим после военного переворота имеет определенные плюсы: появление майора изменило ситуацию в нашу пользу. Таможенное начальство тут же распорядилось снять все ограничения, прибывшие адвокаты взяли с Абехоро расписку об отсутствии претензий, я поехал в порт, а майор отправился за министром.

Военные желали посмотреть на танки — еще бы, через океан добираться не надо, производитель все сам привез, такой удобный случай не каждый день!

Матернувшись, убедил себя что это еще малая плата за разруливание непоняток с таможней. Дождавшись министра в порту, приказал снять фанерную упаковку, и глазам собравшихся предстали куски брони, торчащие среди тюков и ящиков.

Высокий гость, худощавый блондин, похожий на немца больше, чем на аргентинца, недоуменно сверкнул очками, адъютант раскрыл рот для вопроса…

— Все очень просто, сеньоры, чтобы не возить воздух, мы делаем как можно более плотную укладку. Запасные части, инструменты, принадлежности, дополнительные магазины и пулеметные ленты…

Волонтеры под мои объяснения скидывали лишнее, обнажая угловатые корпус и башню танка.

— Канистры с маслом, спецодежда для техников и тому подобное.

— А где пушка или пулемет?

— Это частный груз, их тут нет, — с внутренним удовольствием сообщил я, — все вооружение, а также снаряды и патроны идут с государственным перевозками Парагвая, во избежание лишних проблем.

Военные поскучнели — ну как же, такую игрушку отобрали! А я чертыхнулся про себя (их поддержка нам еще пригодится) и постарался сгладить разочарование:

— Тем более, танк не заправлен, в консервационной смазке, часть механизмов заблокирована в транспортное положение. Но у меня есть другое предложение.

На остатках интереса военный министр слегка повернул голову в мою сторону.

— Со следующим транспортом мы отправим танк и самолет непосредственно в ваш адрес для проведения испытаний.

— Их надо будет выкупать? — тут