Граница на замке - Сергей Зверев

Комдив кашлянул, решив, что пришло время вмешаться.

— Майор Лавров совершенно прав. В данной ситуации его действия заслуживают одобрения. Он поступил правильно. Не нахожу здесь причин для претензий к нему. Да на войне за такое орден дают! — импульсивно хлопнул он ладонью по столу.

— Ну, допустим, — скептически ухмыльнулся полковник, отнюдь не желая уступать, — хотя если так рассуждать, то давайте взрывать мосты, пускать под откос поезда. Вот пример майора идеально соответствует тактике. Как, например, быть с машиной? Она же восстановлению не подлежит! Ведь это же додуматься только — таранить автомобилем дот! Давайте все громить, ломать, крушить — Родина богатая, все стерпит! — снова взвился Авдеев. — Его боец меня лицом в землю уложил. Прикладом старшего по званию ударил! Это уже не учения, а действия какой-то банды. Да-да, именно банды!

— Спасибо за такую лестную характеристику, товарищ полковник. А по-вашему, было бы лучше не выполнить задание? — отпарировал Батяня. — Все согласно уставу. Внештатная ситуация. А насчет «мордой в землю» — это мой приказ. Не надо было на него руку поднимать. Солдат четко выполнял поставленную ему командованием задачу. Так что — сами понимаете.

— Да что же это такое?! — кинулся в амбицию Авдеев. — Казенное имущество, выходит, для вас ничего не значит. Да такие, как вы, обворовываете армию!

— Ну, это вы, товарищ полковник… — начал было комдив, но окончить фразу не успел. Авдеев, похоже, решил во что бы то ни стало довести до конца свое «наступление».

— Я, конечно, не в прямом смысле, хотя мне неизвестно, чем некоторые занимаются, — с жаром, брызгая слюной, заявил обиженный и оскорбленный офицер, — я сейчас о другом. Из-за таких, как вы, майор, у нас и происходят немыслимые расходы. А мы потом удивляемся и руками разводим: ах, как же это так, куда ушли такие средства? Почему, дескать, те средства, которые государство отпускает на армию, снова словно сквозь землю проваливаются и исчезают с невероятной скоростью.

Глядя на оратора, можно было подумать, что тот душой болеет за армию, принимает близко к сердцу все ее радости и невзгоды.

— Я бы вас попросил, полковник, — напомнил Лавров.

Батяня внешне выглядел спокойным, и только по перекатывающимся на скулах желвакам можно было догадаться о том, что сейчас творится у него в душе. «Ишь, как тебя понесло, — с прищуром смотрел на этого холеного барина Лавров. — Так недолго и до апоплексического удара».

— Да вы, майор, как я погляжу, даже и представления не имеете о том, что такое субординация, — махнул рукой полковник, все больше накаляясь. — Ничего удивительного, что подчиненные ведут себя таким образом, если их командир уподобляется неизвестно кому.

Присутствующие притихли, с интересом глядя на красного как рак Авдеева, обвиняющего ни в чем не повинного майора чуть ли не во всех смертных грехах. По всему чувствовалось, что тому не «за державу обидно», а Батяня просто подпортил местным военным «картинку», то есть условный противник имел больший успех, чем предполагалось.

— Во внеслужебной ситуации я готов развить эту тему, — наконец не выдержал Батяня.

Всему есть какие-то границы, и майора уже «достал» этот полковник, явно нарывавшийся на грубость. К сожалению или к счастью, воинская служба имеет свои, часто гораздо более жесткие, чем еще где-то, рамки, и субординация здесь тоже более развита. Так что Батяня при всем своем желании не мог высказать полковнику все, что о нем думает.

— Что?! Вы еще будете здесь хамить? Кру-гом! — побагровев уже до опасных для здоровья пределов, скомандовал Авдеев.

«Вот ведь урод», — подумал, поворачиваясь и уходя, Батяня.

Полковник глядел в спину майору, покидавшему КП, будто желая прожечь его насквозь. Разговор уже принял другое направление, а он все еще думал о Лаврове. Судя по выражению лица Авдеева, он замыслил какую-то гадость.

— А теперь перейдем к следующему вопросу…