След у таежной реки - Александр Александрович Тамоников

почерком рука старшего брата — Петра Архиповича, проходящего службу тоже на Дальнем Востоке, а точнее в Петропавловском порту. Брат, не вдаваясь в подробности, сообщал Ивану, что «служится здесь хорошо», а затем упоенно рассказывал о морской рыбалке, особенно о приемах лова рыбы у камчатских коряков, и клятвенно уверял, что после войны пойдет работать на рыболовный траулер.

Чтение чужих писем — занятие не из приятных, но вот такие строки, в которых человек планирует свое послевоенное будущее, всегда радовали сердце Николаю Ивановичу.

— Что думаешь, сержант?

— Подозрительный тип, — упорствовал Петраков. — И не только потому, что испугался упоминания про колхоз. Посмотрите, как мало вещей. Словно специально подбирал, чтобы его никто ни в чем не заподозрил. Новобранцы поступают наоборот, они всегда с собой гору хлама из дома тащат. Помню, один со мной служил. Толковый парень, отличный друг, смелый боец. Но видели бы вы его в первые дни на службе! Он тогда разбил фарфоровую чашку на привале, кипятком облился и осколками порезался.

— Где ж он на привале чашку нашел? — удивился Назаров и сразу догадался, прежде чем услышал ответ.

— Из дома прихватил, — подтвердил догадку капитана Петраков. — Наверное, считал, что в окопах чаи гоняют в фарфоровой посуде. А скорее всего, просто не подумавши взял. Ох, мы тогда от старшины схлопотали всем взводом. Из-за одного всех нас дураками обозвал и пригрозил в штрафбат отправить, если еще раз увидит, что у кого-то в вещмешке лежит «сервиз-фаянс», как он выразился.

— «Сервиз-фаянс»? — переспросил Николай Иванович, усмехнувшись. — Красиво сказано, запомнить надо. При случае в разговор вверну.

Капитан с сержантом негромко посмеялись над удачным словцом, которое изобрел сердитый старшина. Назаров не мог не согласиться с Петраковым. Новобранцы и впрямь склонны тащить с собой в армию кучу «добра», причем ладно бы полезных вещей — так нет же, совершенно ненужных. Когда-то Назаров сам был таким, такими же были и его сослуживцы. Сколько странных, прямо-таки необычных и совершенно неуместных штучек случалось видеть в карманах и вещмешках у бойцов! Единственное, чего капитан лично не видел и о чем от других не слыхал, — ваза под цветы. Вот ее-то одну, похоже, никто из дома не забирал. Хотя почем знать? Страна большая, где-то и такой курьез мог приключиться.

Новобранец Зайцев ехал налегке, ничего подозрительного среди вещей нет, если не считать нелепой свистульки. Это очень странно.

— Даже бритвы не взял, — подчеркнул Петраков, настаивая на своем, — а ведь чисто бреется.

«Голова у Валька варит, надо отдать должное, — одобрительно подумал Николай Иванович. — Усердие бы направить в верное русло, и вообще цены бы такому чекисту не было».

Слова про бритву послужили последним, решающим аргументом.

— Что ж, допрос покажет, что к чему и почему. Приводи-ка сюда вашего Зайцева! И пусть Рябцев присутствует при допросе. Я из фабричных рабочих, ты заводской, мы колхозную жизнь знаем постольку-поскольку. Рябцев на селе вырос. Как бывший тракторист, он может полезные вопросы подсказать и заметить обман.

4

— Здравия желаю, товарищ капитан!

Широкое лицо Зайцева оставалось открытым, тревоги не выражало. Скорее на простой физиономии бойца читались огорчение и досада на себя.

— Вольно, рядовой. Садитесь.

Зайцев уселся на стул перед столом капитана, положив ладони на колени. Рябцев встал справа, в двух шагах позади; Петраков заслонял собой закрытую дверь.

— Зайцев Иван Архипович?

— Так точно, товарищ капитан! — чуть не подскочил на стуле рядовой.

— Ладно. Вы родом из Куйбышевской области?

— Так точно.

— Как оказались здесь, в Приморье?

— Родители ребенком увезли. Мне лет девять было, когда вся семья по вербовке переехала в Бикин. Отец с матерью работают с тех пор в колхозе «Пограничник». Там же и я работаю.

«Спросить его о тракторах? Этот вопрос привел Зайцева в замешательство, — задумался Назаров. — Нет, рановато. Не надо показывать допрашиваемому, что мы заметили его неловкость. Вообще о колхозе пока лучше не заикаться. Кроме того, ситуация может иметь самое простое объяснение. Возможно, парень трактор поломал и старается скрыть этот факт из своей биографии».

— При обыске мы изъяли ваши личные вещи. Посмотрите, все ли на месте.

Николай Иванович провел рукой над предметами, разложенными на его столе.

— Все на месте, — подтвердил боец.

— Кисет, фляжка, щетка зубная, нож… — перечислял Назаров, перебирая предметы, каждый из которых брал по одному, чтобы продемонстрировать Зайцеву и одновременно изучить его реакцию.

Зайцев кивал. На свисток никак не отреагировал.

— Зачем спортивный свисток?

— Маманька настояла. Сказала, пригодится, если в тайге заблужусь. Я не стал спорить, взял с собой. Старушке так спокойнее.

Солдат отвечал убедительно. Загадочный свисток получил свое объяснение. Хотя из-за этого выяснилось, что лишнего имущества рядовой с собой не брал вовсе, только необходимый практичный минимум. Нетипично для новобранца. Словно этот молодой человек и впрямь всеми силами старался убедить, что он не шпион и не везет с собой ничего подозрительного, вызывающего расспросы.

— Ничего не утеряно? — Назаров оглядел стол и уточнил: — Я набора для бритья не вижу. Его не было?

— Нет… — Зайцев выглядел ошарашенным. Запинаясь, он пояснил: — Я бритву перед отправкой посеял. Буду у сослуживцев просить, пока новую не куплю.

Прозвучало логично. Однако от глаз капитана не укрылось то, что ранее заметил сержант. Простой вопрос о простой вещи вызвал замешательство, недоумение, даже растерянность.

— Сможете забрать вещи после нашей беседы, — заверил Назаров. — Деньги обязательно пересчитайте после получения.

Зайцев опять закивал и почесал покрасневший глаз.

— Объясните, почему подсаживались в поезд к другому полку? — продолжал допрос капитан, не меняя ровного, спокойного тона.

— От своего поезда отстал. Сошел на станции покурить. Там один старичок подошел, предложил махорки недорого. Я согласился еще прикупить, пошел к деду в избу. Пока он махорку отсыпал, поезд тронулся. А тут повезло: на следующем поезде другой полк, но из моей армии, да еще тоже в Хабаровск следует. Я с братишками потолковал, напросился в вагон.

К рядовому вернулась прежняя уверенность, морщины на лице разгладились, и оно вновь казалось невозмутимым.

— Значит, в Хабаровск едете?

Зайцев подтвердил. Допрос достиг той фазы, когда информация разложена по полочкам и сами собой рождаются новые вопросы, ранее не приходившие в голову.

— Как вы попали в Лесозаводск, раз у вас сборы в Имане? — не повышая голоса, мрачно спросил Назаров.

Зайцев понуро умолк и провел рукой по раскрасневшемуся лицу. Петраков с Рябцевым переглянулись — они не заметили этого несоответствия в документах и рассказе рядового. Хабаровск располагался в трех сотнях километров севернее Имана, меж тем как Лесозаводск лежал в 60 километрах южнее.

— Зачем поехали на юг? Или забыли, где Хабаровск находится? — без иронии продолжал капитан, голос которого сделался строже.

— Дурака свалял, — промямлил рядовой, глядя в пол. —