Предателей не прощают - Сергей Дмитриевич Трифонов

свою службу в украинской и британской разведках. Ей всё до чёртиков надоело. Она, конечно, понимала, сделать это будет трудно, если вообще возможно. Британцы, может быть, и согласятся на её отставку, но нужна веская причина. Вот рождение ребёнка и может стать такой причиной. Киев же не Лондон. Там отставка признаётся в двух случаях: на пенсию по выслуге лет или в гроб в период службы. Как там, у москалей: вход – рубль, выход – два. Ни рождение ребёнка, ни какие иные обстоятельства Киев в расчёт не принимает.

В своей служебной карьере Устименко никогда не занималась вопросами организации и осуществления диверсий на территории России. Все получаемые ею в ГУР и MI6 задания были разведывательного характера. Да, её ценили и уважали. Она была высокооплачиваемым сотрудником, хорошо образованным и профессионально подготовленным. Будучи в Киеве, она смогла бы, наверное, договориться с руководством о переходе с оперативной работы на преподавательскую. Но не этого ей хотелось. Она очень устала жить двойной и тройной жизнью, устала бояться провала, ареста, лишений в местах заключения, устала спать по заданию центра с незнакомыми и часто отвратительными ей мужчинами…

Она была страшно одинока. Ни родителей, ни сестёр и братьев… В настоящий момент Карновский был для неё самым близким человеком, хотя она и понимала, никого он не любит, кроме самого себя. От этих мыслей её настроение не улучшалось. Профессиональная же привычка держать всё внутри себя под замком работала и сейчас. Улыбка озарила её лицо.

– Хорошо, милый, поговорим. Я только вот о чём забыла. Завтра утром мне ненадолго нужно слетать к англичанам, а ты съезди в банк со своей молдаванкой. Созвонимся и встретимся у новой виллы.

 Утром, наскоро выпив чашку кофе, Устименко спешно собиралась ехать в Эпископи. Она совершенно забыла снять копию с «секретных» документов Карновского, переданных ею британцам. Копию, предназначенную Киеву.

Выйдя на улицу, она обратила внимание, что рядом с её машиной стоит незнакомый «Фольксваген Артеон» синего цвета. Зазвонил телефон, на связи был Грым.

– Доброе утро, пани. Не волнуйтесь, в машине Курдюмов. Буду через минуту, всё объясню.

Из подъехавшего чёрного внедорожника «Ауди Q5» вышел Грым. Одет он был не по погоде. Его накаченное тело стягивала песочного цвета форма американского морского пехотинца, а сверху ещё были надеты бронежилет и разгрузка с множеством карманов, карманчиков и тремя подсумками для автоматных магазинов. Из-под разгрузки виднелась полуоткрытая кобура с рукояткой «Вальтера П-88».

– Что это за маскарад? – возмутилась Устименко. – Вы что, на войну собрались?

Грым взял Устименко под руку и, как обычно, проскрежетал голосом, похожим на работу проржавевших шестерёнок:

– Давайте немного пройдёмся.

Они медленно пошли по безлюдному в эту раннюю пору тротуару вглубь переулка.

– Пани Елена, смею вас заверить, что мы с вами уже на войне. Вчера вечером, когда вы возвращались из Эпископи, пропал Березнюк.

– Что за чёрт? – вспылила Устименко. – Он доехал со мной до нашего дома и только потом поехал, видимо, поужинать. Я сама видела его машину вот здесь, – она указала рукой туда, где стояла сейчас машина с Курдюмовым.

– За вами ехал не Березнюк. Его машину подменили, когда вы выезжали на хайвэй, а самого капитана увезли в неизвестном направлении.

– Неужели опять русские?! Это просто какой-то кошмар!

– Да, шеф, это русские. Вчера же, примерно в то время, когда вы подъезжали к Лимассолу, на одной из развязок полицейские и агенты кипрской службы безопасности остановили машину с ранее засечёнными номерами и принадлежавшую одному из русских агентов. Но за рулём находился другой человек, представивший документы спецагента ФБР. Его, конечно, отпустили, но успели сканировать удостоверение. Киприоты пробили документы в ФБР и ЦРУ, они оказались липовыми. Он не американец, он русский, шеф. Нужно срочно сворачивать операцию. Она ведь, как я понимаю, выполнена?

– Не совсем. Сейчас мне нужно съездить в Эпископи, забрать кое-какие документы у британцев. Сегодня вечером вы с Курдюмовым полетите в Киев, повезёте эти документы в ГУР, а завтра мы с мужем покидаем Кипр.

– Пани Елена, я не могу вас оставить одну, это нарушение инструкции, я отвечаю за вас перед руководством управления.

– Хватит болтать, Грым! – вспылила Устименко. – Инструкции, ГУР, руководство!.. Где это, на хрен, руководство было, когда отправляло на верную гибель группу Ирины Суховей? А где оно было, когда нашу группу отправляло? Что, не знало о том, что русские охотятся за Карновским, мною, вами? Почему не организовали нам безопасную среду работы? Мы с вами не новички, не первый год в разведке. Поверьте, мы с мужем сможем покинуть Кипр безболезненно, мы граждане Хорватии. Повторяю, вы с Курдюмовым летите в Киев.

Она резко развернулась и пошла к своему «Пежо». Проходя мимо синего «Фольксваген Артеон», она поздоровалась с Курдюмовым и коротко приказала:

– Едем в Эпископи. Держаться рядом.

Грым подождал, пока машины Устименко и Курдюмова скрылись за поворотом, затем поехал за ними, пристроившись метрах в ста позади Курдюмова. На колени он положил пистолет-пулемёт «Хеклер и Кох МР-5К», а рядом с собой, на пассажирское сиденье – противопехотную гранату РГТ-27С2 украинского производства. Он серьёзно подготовился к сегодняшнему дню, понимая, что всё движется к развязке. Документы Карновского у них в руках, следовательно, задание по сути своей выполнено.

Осталось доставить документы в ГУР, а с ними и Устименко, живую и здоровую. Получая в ГУР инструкции от начальника управления, Грым спросил:

– Пан генерал, что делать с Карновским?

– Ничего, – последовал ответ, – нас он перестанет интересовать в тот момент, когда передаст документы. Пусть с ним цацкаются британцы. Русские всё равно его найдут. Предателей ведь не прощают.

– Понял. Значит, мы его не охраняем. Это хорошо, распылять силы не надо.

– Все усилия должны быть направлены на доставку документов в Киев и организацию надёжной безопасности Устименко. Запомните, подполковник, профессионализм и опыт Устименко, а также ценность тех самых документов, пусть это и звучит цинично, гораздо важнее жизни участников вашей оперативной группы.

Грыму больно было слышать эти слова молодого генерала, но он знал, война есть война, и приказы нужно было выполнять во что бы то ни стало, часто любой ценой. А цена тому – либо жизнь, либо плен.

Анализируя гибель оперативной группы Ирины Суховей, он понимал, что управление торопилось, сформировало группу впопыхах, укомплектовав её молодыми и неопытными оперативниками. Им, тем ребятам, поставленная задача – найти некоего Шеликова – казалось делом пустяковым. Они не ведали, что столкнулись с русской контрразведкой, сработавшей профессионально, тонко, деликатно. Точно так же они и сейчас работают. И Устименко, и он, Грым, тоже не