Полное погружение - Сергей Александрович Васильев

— Нет, спасибо, крови не надо.

Василиса даже не поняла, что Дэн спрашивал ее не про еду. В силу светской неопытности, Стрешнева не знала, что рестораны — это не про приём пищи, и с интересом рассматривала незнакомые для себя формы жизни. По залу туда-сюда сновали кокетливые официантки, то и дело собираясь в кучку и бросая взгляды в сторону Мирского. На сцене возились с инструментами музыканты. Капли дождя барабанили по оконным стёклам и пластиковым отливам, выбивая монотонный и завораживающий ритм. Всё, происходящее снаружи, казалось трансляцией канала «Живая природа», передаваемой на огромные панорамные окна-экраны.

— Добрый день, — около столика материализовалась одна из официанток, только что издали пожиравшая Мирского глазами. Расправила плечи, словно перед выходом на подиум, протянула меню, — сегодня вас буду обслуживать я…

Слово «обслуживать» официантка произнесла так, что Василиса удивленно повернулась в её сторону с немым вопросом: «А мы точно говорим про ужин?»

— Ну, что вы! — Мирский немедленно включил флирт, — речь может идти только о взаимовыгодном сотрудничестве.

— Как это мило с вашей стороны, — девица с этими словами сократила дистанцию до неприличной, — а можно попросить автограф? — томно спросила она, нагнувшись к актеру с идеально прямой спиной и вложив ему в руку синий фломастер-маркер.

— Конечно! — Дэн откинулся на спинку кресла, неотрывно пялясь на открывшуюся ложбинку в расстегнутом отвороте форменной блузки, — где расписаться?

— Вот тут! — выдохнула официантка, расстегивая дополнительно пуговку, освобождая выпуклые полушария в кружевах и еще ниже наклоняясь к объекту своего обожания.

Лицо Василисы, впервые наблюдавшей подобную сцену, залил пунцовый румянец. Она всем своим естеством осознала, что значит «испанский стыд». Однако, как оказалось, всё это было только прелюдией.

— Без проблем, — Мирский, глазом не моргнув, левой рукой притянул девицу поближе, а правой нарисовал замысловатую завитушку на девичьем бюсте, отчего счастливица издала звук, напоминающий выдох, выполняемый на занятиях по у-шу. Затем он заботливо поправил блузку и застегнул пуговицу, проделывая все эти манипуляции так буднично, словно расписываться подобным образом было для него рутинным, привычным делом.

— А теперь, детка, — Мирский легко шлепнул пребывающую в полуобморочном состоянии официантку по отставленной попе, — метнись кабанчиком к бару и принеси для начала двойной эспрессо и водички со льдом.

Девица видимо рассчитывала на другое продолжение диалога. В её взгляде мелькнуло недоумение, разочарование, потом появилось раздражение. Моментально сузившиеся глаза метнули злые молнии почему-то в сторону молчавшей, как рыба, Стрешневой. Официантка повернулась на каблуках, словно заправский солдат на плацу, и гордо закоцала прочь, а Василисе, ощутившей легкую тошноту, опять полезла в голову настырная фраза: «И разверзлись источники великой бездны, и хляби небесные отворились…»(*)

* * *

(*) Библия. Бытие. Глава 7. Стих 12.

Глава 5

Гламурный флирт, бессмысленный и беспощадный

Стрешнева была уверена, что на этом мажорном аккорде ужин можно заканчивать и расходиться по домам, однако Дэн придерживался другого мнения. Он уткнулся в меню и сосредоточенно водил пальцем по названиям блюд, сопровождая процесс покачиванием головы и кривоватой ухмылкой. Сволочь такая делал вид, что всё, произошедшее до этого, было абсолютно естественным и не безобразным. А Василиса никак не могла сосредоточиться на выборе еды, хотя для особо разборчивых там были даже картинки. Ей чудилось, что все посетители пялятся на их столик и конкретно на неё.

— Тяжела шапка Мономаха? В смысле — бремя известности, — не поднимая головы от разглядывания яств, решилась заговорить Василиса на актуальную тему, — официантки домогаются, папарацци охотятся…

— Ой, Вась, я тебя умоляю! — Мирский закатил глаза. — Какие папарацци? Где ты про такое начиталась? У нас — всё сам, всё сам… Звёзды, — Дэн изобразил пальцами кавычки, — как только не выделываются, чтобы попасть на страницы светских хроник. И фото скандальные сами в соцсети выкладывают, чтобы никого поисками не утруждать.

— То есть? — удивилась Василиса, — ты хочешь сказать, что этот автограф тоже был заранее срежиссирован?

— Этот — нет, — самодовольно усмехнулся Дэн, — это уже энтузиазм местного плебса, подсмотревшего мой прошлогодний перфоманс. Но вышло креативно, — и он уставился на Васю, как человек, открывший первый закон термодинамики, — согласись, это возбуждает…

— Что конкретно? — Вася отложила меню и дерзким взглядом выразила своё возмущение, — измазанные фломастером сиськи пролетария, до которого милостиво снизошёл небожитель?

— Это, кстати, тема, — рассмеялся Мирский, абсолютно не смущенный Васиным сарказмом и потянулся к ней всем корпусом. — Можно сказать, сейчас, в этой обстановке открытости, — он качнул рукой в сторону стеклянной стены, — рождается легенда, что встречаться со звездой может любая девушка из народа.

Пренебрежительное «девушка из народа» Василису задело, хотя всё — чистая правда. Из самой народной глубинки, Дальних Чигирей.

— Мы же не в Южной Корее живём, где за подобное можно влететь на такую неустойку, что до конца жизни не расплатишься, — продолжил Дэн свою мысль.

До печальной судьбы корейских знаменитостей Василисе было параллельно, как двум колеям на грунтовке, но вид ещё одной, спешащей к столику представительницы местного «ненавязчивого» сервиса почему-то рассердил до такой степени, что ей захотелось выскочить из-за стола и врезать ещё одной фанатке хохломы или оставить Мирского наедине с его фан-клубом.

Дэн чутко уловил изменение в поведении своей спутницы, резко развернулся и поднял руку в запрещающем жесте. Официантка словно натолкнулась на невидимую стену, моментально сменила направление движения и продефилировала мимо, качнув напоследок перед Мирским своими нижними «чакрами».

— Ты выбрала, что заказать? — спросил Дэн Василису, не отрывая хищного взгляда от проплывающей мимо кормы официантки.

Стрешнева помотала головой, осознавая, что чувство голода подавляет желание вскочить и уйти, хотя это было бы самым правильным в такой фривольно-пикантной ситуации.

— Всё на вид такое мудрёное, что я даже представить себе не могу, какое оно на вкус, — пробормотала она, уткнувшись в меню, но не читая содержание. — Слушай, выбери мне, пожалуйста, что-нибудь традиционное, чтобы без особых изысков.

— Могу предложить ролл нижегородский — гречка в лопухе с ломтиком свежей щуки. Или салат античный — это тот же греческий, но простоявший три дня в холодильнике, то есть превратившийся в древнегреческий…

— Так… Шутеечки пошли? — Василиса силой воли попыталась обнулить свои