Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин

Брызги разлетелись во все стороны, ноги по щиколотку погрузились в ил. Но я не останавливался и шёл вдоль берега в сторону кустов рогоза. В одной руке за шнурки держал башмаки, а в другой карабин. Погрузился по грудь и до кустов шёл на цыпочках.

Выбора не было, а потому я не стал огорчаться особо. Перехватил карабин, погрузил его в воду, вонзил ствол в ил, и давил на приклад до тех пор, пока тот не скрылся под склизким илом. Для уверенности я потоптался голой ногой, вдавливая приклад сильнее. А когда добрался до кустов рогоза, с чувством брезгливости натянул на ноги насквозь промокшие ботинки.

Но это были мелочи. Дискомфорт всегда можно перетерпеть. Особенно когда твоя жизнь в опасности. Куда больше меня волновало то, что должно произойти дальше.

Выглядывая из-за кустов и каждую секунду ожидая погоню, я щупал стебли рогоза до самых корней. Одежда прилипла к телу, грязная вода попадала в рот. Но я продолжал ковыряться до тех пор, пока с корнем не вырвал самый толстый рогоз. Обломил половину и с надеждой сделал первый вдох через стебель.

Мне повезло капитально. Ибо в следующую секунду вдали между деревьев я рассмотрел торопящихся к реке людей. Я не увидел, кто именно бежит, но успел сосчитать троих. А потому присел в воде по самые ноздри, засунул стебель в рот и аккуратно сжал его зубами, затем зажал нос двумя пальцами, перевернулся лицом к небу, закрыл глаза и аккуратно опустился под воду.

Глубокий вдох прошёл успешно; ни капельки воды в рот не попало. Я коснулся илистого дна рукой и толкнул своё тело глубже в густы. Ощупал поверхность над головой и убедился, что полностью окружён кустами.

Подобный трюк я исполнял не в первый раз. В армии нас обучали не теряться в самых непростых ситуациях, рассказывали разные небылицы о чудесном спасении, наглядно демонстрировали возможности человеческого организма. И одной из таких демонстраций стала демонстрация дыхания под водой при помощи крошечного стебелька. Наш инструктор проплыл через реку шириной метров тридцать, имея в качестве дыхательного аппарата лишь стебелёк. А затем потребовал от каждого продемонстрировать свои способности. Не реку, конечно, переплыть, а попробовать выжить под водой.

И я, очевидно, выжил. Я пролежал у берега реки почти час. До тех самых пор, когда окончательно сжевал стебель. Но меня отметили перед строем со словами «способный малый» и сказали, что я занял первое место на пьедестале.

С тех пор я пробовал ещё раз или два повторить сей подвиг. Мне необходимо было научиться держать чувства под контролем, уметь распределять дыхание и успокаивать сердцебиение. Для разведчика, мне говорили, это абсолютно необходимые вещи.

И я попытался успокоиться. Хоть я и так не бурлил эмоциями, всё же мне необходимо сосредоточится на главном — на вдохе и выдохе. Крепко сжимать стебель, ещё крепче ноздри, и не шевелиться. Я уверен, ещё один торчащий из кустов рогоз не привлечёт внимание преследователей. Да и кто там вообще обратит внимание, если даже решится войти в воду? Следов на берегу я не оставил. А Руся не тот, кто сможет сориентироваться по примятой траве. Ну облазят они окрестности, ну осмотрят побережье метров на сто в каждую из сторон. Но точно никто не поплывёт на берег противоположный и не станет заходить в воду, по колено утопая в иле, чтобы осмотреть кусты. Да даже если осмотрят. Меня обнаружить можно, только если наступят прямо на живот. Да и то задумаются, не сом ли это в зарослях прошмыгнул.

По крайней мере, я надеюсь.

Очень хотелось подтянуть к глазам руку с дорогими водонепроницаемые часами и посмотреть на стрелки. Но я не рисковал шевелиться. Я уже осознал опасность, осознал, с кем имею дело. А потому все инстинкты обострились до предела. И каждую секунду стучались в мозг напоминанием, что одна ошибка — и конец.

Не знаю, сколько времени я лежал на самом дне без движения. Я пытался считать секунды, но сбился, не дойдя до тысячи. Наверное потому, что мне показалось, будто через толщу воды я слышу всплески неподалёку. Выныривать и проверять я, разумеется, не собирался. И пытался изобразить затопленный корабль ещё более усердно.

Возможно, это помогло. А возможно, никаких всплесков вообще не было. Ибо я ничего больше не услышал. Я сжимал зубами крупный стебель, чувствовал напряжение губ и боялся лишь того, что их сведёт судорога.

Я рискнул посмотреть на циферблат через некоторое время. Но так и не решился открыть глаза в грязной воде у самого илистого дна. Вместо этого я опять долго считал секунды, одновременно прислушиваясь к обстановке.

Ни звуков, ни всплесков не раздавалось. И после трёх тысяч я сдался.

Очень медленно, вцепившись руками в растения по соседству, я вынырнул. Почувствовал, как с лица стекает вода и открыл сначала один глаз, а затем второй.

Меня окружали зелёные кусты. И ни единой живой души в округе.

Стараясь не совершать резких движений, я повернул голову сначала в одну сторону, затем в другую. И опять никого не обнаружил.

Перебирая руками, я обошёл кусты и выглянул. На берегу тоже никого.

Я внимательно изучил побережье и медленно погрёб к берегу. Но на полпути остановился. В том месте, где я ранее собирался войти в воду, были отчётливо видны следы. Следы, оставленные человеком. Кто-то, очевидно, зашёл, а затем торопливо вышел, измазав грязью прибрежную траву. То есть мне не показалось. Кто-то заходил и булькал недалеко от кустов.

Но так даже лучше. Эти черти проявили неожиданную предусмотрительность и совершили поступок, который я от них не ожидал. Пускай. Зато теперь они точно знают, что через реку я не переплывал и не утоп по дороге. И будут поджидать меня или возле взорванной машины, или постараются разыскать наш лагерь. Ну, или будут кружить по периметру лесного массива, стараясь взять под контроль дороги. Или в сёлах и деревнях разместят свои силы. Мы же без колёс. Мы по-любому будем передвигаться пешим ходом. И далеко уйти не сможем.

Блин, был бы я один, да без груза золота за плечами, я бы без проблем выбрался. Но у меня на шее висят ещё три не менее важных груза. Я их сюда затащил, мне и выводить.

Я вернулся обратно на глубину, оттолкнулся от илистого дна и